Джули & Джулия. Готовим счастье по рецепту

Каждый второй четверг месяца — день собрания совета директоров; я торчала на работе с полвосьмого утра. Выдался такой день, когда мне казалось, что от меня воняет, но откуда, не поймешь: вроде и одежда чистая, и подмышки не пахнут, и волосы в порядке, но почему-то воняет так, будто мой лифчик вымазан соусом из «Бургер Кинга». Короче, когда зазвонил телефон, я была в плохом настроении. Однако надо отдать должное: когда вам звонит Аманда Хессер и сообщает, что собирается сделать о вас репортаж для Самой Главной Газеты в Мире, это несколько улучшает расположение духа. Правда, когда начинаешь думать о том, какое вино подать к ужину, от депрессии сразу переходишь к истерии, но немного истерии никогда не помешает. (Я — живое тому доказательство.)

К тому времени я уже имела некоторый опыт обращения с потрохами. Несколько раз я готовила зобную и поджелудочную железы и обнаружила, что они мне даже нравятся, только вот если бы они не пахли порой формальдегидом…

Мне доводилось готовить даже мозги. Вообще-то, это забавная история. В тот день, когда я готовила мозги, у меня было назначено интервью с одной радиостанцией. Репортер пришел в нашу квартиру и, пока я готовила ужин, говорил со мной. Все шло хорошо, интервью прошло нормально, но перед уходом корреспондент попросился в туалет. После того как он зашел в нашу полуванную и закрыл за собой дверь, я вспомнила, что в раковине у меня замочены говяжьи мозги. Бедняга. Ну ему еще повезло, что я не заставила его их съесть.

Когда имеешь дело с мозгами, дело даже не во вкусе, хотя вкус у них тот еще. И не в отвращении, ведь когда промываешь мозги, вся раковина и одежда оказываются забрызганными какими-то ошметками, как в фильме Тарантино, и какой-то странной тягучей белой субстанцией, которая не дает мозгам развалиться на две половинки, — возможно, это жир, но на вид и на ощупь напоминает губку. Нет, хуже всего неизбежный философский аспект. Непостижимая тайна жизни, сознания и души. Ведь хочется думать, что мозг — это прочное хитросплетение с глубокими бороздами, канал для передачи запутанного многообразия мыслей и бездонное вместилище памяти, но нет. Это дряблый, бледный, маленький орган, который разваливается прямо в руках под сильной струей воды. Ну как такое возможно? И кто мы после этого?

В тот вечер мы пригласили Салли, чтобы вместе насладиться мозгами, приготовленными двумя способами: сервель ан матлот

и сервель о бер нуар[55]. Салли была единственной из моих знакомых, кому и раньше доводилось есть мозги (это было карри с козьими мозгами в Калькутте). Она собиралась привести с собой друга, нового Дэвида, изощренного виномана (старый Дэвид, тот, который с мотоциклом и который не мог от нее оторваться, давным-давно канул в Лету). Я расценила этот жест как смелую попытку проявить полное доверие в этих недавно возникших отношениях, а может, как попытку дать ему пинка под зад.

Сервель ан матлот — это мозги, которые тушатся на медленном огне в красном вине, предварительно уваренном, с добавлением бер мани, то есть пасты из муки и сливочного масла, чтобы получился соус. Для сервель о бер нуар

необходимо нарезать мозги и замариновать их в смеси лимонного сока, оливкового масла и петрушки; затем обжарить до корочки на сливочном и растительном масле и перемешать с бер нуар — это полторы пачки сливочного масла, растопленного и нагретого до золотистого цвета, с добавлением петрушки и уваренного уксуса. Правда, с петрушкой не вышло, потому что вместо нее Эрик купил кинзу. Мозги в красном винном соусе с луком и грибами были еще ничего, потому что чувствовался в основном лук, грибы и красное вино, а вкус самих мозгов как-то не особо ощущался. Но вот мозги, обжаренные на сковородке… прямо не знаю. Такие жирные (хотя жирное я люблю) и такие вязкие, что при одной мысли о них аж передергивает. Достаточно сказать, что десерт из блинчиков с начинкой из миндально-сливочного крема, посыпанных стружкой из абсурдно дорогого швейцарского шоколада, показался по сравнению с мозгами райской пищей.

Итак, опыт обращения с субпродуктами я имела. И хотя некоторым покажется, что этого достаточно, все же не стоит приглашать на ужин знаменитого ресторанного критика из «Нью-Йорк таймс» и пытаться приготовить почки впервые в жизни. Но я особо не волновалась. Порой полезно набраться смелости и покрасить волосы в ярко-синий цвет или явиться на работу в государственную компанию в джинсах и раздолбанных мотоциклетных сапогах — одним словом, пойти на риск. Раз уж мозги я уже готовила, то и с почками справлюсь, и все будет в полном порядке.