Джузеппе Бальзамо (Записки врача). Том 2

– Я обещал представить вам доказательство, – продолжал он, – и вы его получите. Хотите, чтобы это произошло немедленно? Извольте. Давайте войдем в Трианон, вместо того, чтобы тратить время на пустые разговоры. А может, вы предпочитаете подождать? Давайте подождем, но молча, – не надо попусту сотрясать воздух.

Эти слова были сказаны с уже знакомым нашим читателям нетерпеливым выражением, после чего взгляд Бальзамо снова потух, и он опять погрузился в размышления.

Филипп глухо взревел, словно дикий зверь, собирающийся вцепиться зубами в жертву, потом вдруг опамятовался и подумал:

«Такого человека, как Бальзамо, можно переубедить или одолеть только в том случае, если имеешь хоть какое-нибудь преимущество. Раз я сейчас таким преимуществом не располагаю, придется набраться терпения».

Однако ему не сиделось в карете рядом с Бальзамо; он спрыгнул на землю и стал мерить шагами зеленеющую аллею, где остановилась карета.

Спустя десять минут Филипп почувствовал, что дольше ждать нельзя.

Он был готов приказать раньше времени отпереть ворота, пусть даже с риском возбудить подозрения охраны.

– Кстати сказать, какие могут быть у привратника подозрения, если я ему скажу, что состояние здоровья моей сестры обеспокоило меня до такой степени, что я поехал в Париж за доктором и с рассветом привез его сюда? – шептал Филипп, отвечая своей мысли, которая уже не раз приходила ему в голову за то короткое время, что он провел с Бальзамо у решетки Трианона.

Желание его было так сильно, что мало-помалу он перестал думать об опасности этой затеи. Приняв окончательное решение, он подбежал к карете.

– Да, вы были правы, – сказал он, – не к чему ждать дольше. Идемте, идемте!

Однако ему пришлось повторить свое приглашение. Только после этого Бальзамо сбросил накидку, в которую он перед тем кутался, застегнул свой широкий темный плащ с пуговицами из вороненой стали и вышел из кареты Желая сократить путь, Филипп пошел по тропинке, которая привела его к решетке парка.

– Скорее! – сказал он Бальзамо и зашагал так стремительно, что Бальзамо едва за ним поспевал.

Ворота отворились, Филипп объяснил привратнику причину своего появления, и их пропустили.

Когда ворота за ними захлопнулись, Филипп опять остановился.

– Еще одно слово… – молвил он. – Мы у цели. Я не знаю, какой вопрос вы зададите моей сестре. Прошу вас, по крайней мере, избавить ее от расспросов о подробностях отвратительной сцены, которая могла произойти во время ее сна. Избавьте ее чистую душу от той грязи, которая пала на ее девственное тело.

– Сударь! Прошу вас выслушать меня внимательно: я не заходил в парк дальше вон тех деревьев, против служб, где живет ваша сестра. Следовательно, я не был в комнате мадмуазель де Таверне, о чем уже имел честь вам сообщить. Что же касается сцены, которая может, по вашему мнению, оказать нежелательное влияние на рассудок вашей сестры, то смею вас уверить, что все, что она скажет, будет иметь значение для вас, но не для спящей девицы, которая забудет все, как только проснется А теперь я приказываю вашей сестре уснуть!

Бальзамо остановился, скрестил на груди руки, повернулся лицом к павильону, где жила Андре, и, сдвинув брови, замер, сосредоточенно глядя прямо перед собой.

– Вот и все, – проговорил он, устало уронив руки, – можете быть уверены, что мадмуазель Андре спит сейчас гипнотическим сном.

Лицо Филиппа выражало сомнение.

– Не верите? – продолжал Бальзамо. – Хорошо, подождите. Чтобы доказать вам, что мне незачем было входить к ней в ту ночь, я сейчас прикажу ей спуститься по лестнице и подойти к нам или, лучше, к тому месту, где я с ней разговаривал в последний раз.

– Хорошо, – согласился Филипп. – Если я увижу это своими глазами, я вам поверю.

– Давайте подойдем вон к той аллее и подождем в питомнике.

Филипп и Бальзамо направились к указанному месту.

Бальзамо протянул руку.

Едва он приготовился вызвать девушку, как в соседнем питомнике послышался едва различимый шорох.

– Там кто-то есть! – предостерег Бальзамо. – Осторожно!

– Где? – спросил Филипп, поискав глазами того, о ком говорил граф.

– Вон там, в кустарнике слева, – отвечал тот.

– Да, верно, – молвил Филипп, – это Жильбер, он служил у нас когда-то.

– Есть ли у вас основания опасаться этого человека?

– Не думаю. Впрочем, остановитесь: раз Жильбер уже поднялся, значит, нас могут увидеть другие.

В это время Жильбер в ужасе бросился бежать прочь: увидев Филиппа и Бальзамо вместе, он почувствовал, что погиб.

– На что же вы решились, сударь? – спросил Бальзамо.

– Если у вас в самом деле такая сильная воля, что вы можете заставить мадмуазель Андре выйти к нам, то проявите волю как-нибудь иначе, – вопреки собственному желанию, проговорил Филипп, подпав под гипнотическое обаяние, которое Бальзамо словно распространял вокруг себя. – Не стоит вызывать мою сестру в такое открытое место: здесь кто угодно может услышать ваши вопросы и ее ответы.