Джузеппе Гарибальди

Она с человеком, которого не могла бы себе представить даже в самых несбыточных мечтах.

Любовь и преданность Аниты были тем сильнее, что ее выбор был выбором свободной женщины. Несмотря на груз латинских традиций, требующих подчинения мужчине, женщины Южноамериканского континента горды и независимы, что поразило европейца Гарибальди. Здесь женщины должны уметь сами себя защитить, если будет нужно, так как мужчины грубы и несдержанны. Поэтому они высоко держат голову, в них есть смелость и благородство идальго. И мужчины, которые за ними ухаживают и женятся на них, должны быть достойны этой мужественной системы ценностей, принятой женщинами.

Муж Аниты на это был неспособен. Следовательно, она считала себя вправе его оставить. Что касается Гарибальди, он разделял эту воинственную мораль, хоть и признавал себя «глубоко виновным» в похищении чужой жены. Поскольку мужа нет и жена согласна, ее дозволено увести.

Свободная мораль, отвергающая традиционные законы и еще раз ставящая Гарибальди вне общества и его норм.

Мораль требовательная, полная риска. Анита приняла ее и живет в каком-то горячечном возбуждении.

Вот она на палубе корабля стреляет из ружья, вот командует стрельбой из пушки во время неравного морского боя с императорскими силами.

Когда имперцы вернулись с подкреплением и отбили Лагуну, а Гарибальди получил приказ сжечь свои корабли — этот приказ испуганному экипажу передала Анита и она же своим мужеством поддерживала моряков.

«Тем, что мои боеприпасы удалось спасти, я в самом деле обязан достойному восхищения хладнокровию молодой героини», — считает Гарибальди.

Огонь пожара освещает Лагуну; нужно уходить в лес, оставить штат Санта-Катарина, видеть, как «горят трупы братьев по оружию, так как нет возможности похоронить их иначе», идти к Рио-Гранде-до-Суль, начать трудное отступление, выдерживая неотступное преследование вражеской конницы.

Гарибальди со своими людьми — их уцелело не более шестидесяти! — сумеют после пяти месяцев пути присоединиться к войскам Бенто Гонсальвеса в Рио-Гранде-до-Суль, у Мавакара.

Эти пять месяцев не были временем непрерывных боев. Война, как и человеческая деятельность в этих новых необжитых местах, шла с перерывами. Переправлялись через реки, проходили через пастбища, укрощали лошадей, пойманных с помощью лассо, убивали быков, чтобы вечером приготовить еду.

Воспоминания Гарибальди об «этих прекрасных минутах» полны ностальгии: «Я ехал верхом и рядом со мной была женщина моего сердца, достойная всеобщего восхищения… Какое имело значение то, что у меня не было другой одежды, кроме той, которая была на мне? И то, что республика, которой я служил, была бедна и никому не могла заплатить ни копейки? У меня были сабля и карабин, лежавшие передо мной на седле… Моим сокровищем была моя Анита, не меньше меня преданная священному делу народов и жизни, полной приключений».

«[…] как бы там пи было, будущее нам улыбалось; и чем более дикими оказывались огромные американские пустыни, тем они были прекраснее. И потом мне казалось, что своим участием в различных опасных военных операциях я исполнил свой долг и заслужил уважение воинственных сыновей континента».

Ему пришлось сражаться, имея в своем распоряжении случайных людей, «солдат удачи», которых невозможно удержать надолго вместе. Близко столкнувшись с Бенто Гонсальвесом, видя его нерешительность, он пришел к выводу: «Когда готовишься к атаке, нужно все тщательно взвесить, но когда решение принято, использовать все силы, находящиеся в твоем распоряжении, до последних резервов».

Он оценивает мужество одних, трусость — многих и взвешивает последствия недисциплинированности. Так как напившиеся солдаты были неспособны драться, ему пришлось пережить «постыдное отступление, почти бегство».

В Такуари, в Сао-Хосе-де-Норте он плачет от досады и бешенства, рядом с ним всего несколько человек, — около сорока, — все, что осталось от «гордой пехоты либеральных сил». Плохо подготовленные военные операции, разочарования, враждебность.

В 1840 году — ему тридцать три года — Гарибальди знает, что на войне, как и в политике, — все непросто. Рио-Гранде-до-Суль — республику, о которой он так мечтал, — раздирают противоречия между враждующими фракциями. Президент Гонсальвес — не тот полководец, который смог бы оправдать надежды. Его режим — скорее правление касты богатых гаучо[14], а не воплощение воли всего народа.

16 сентября 1840 года Анита произвела на свет в маленькой деревне мальчика, которого Гарибальди в память о герое Модены назвал Менотти.

Нужно, чтобы он жил, а у Гарибальди его не во что завернуть, кроме шейного платка. Он уезжает один, чтобы раздобыть еду и одежду, путь труден, вода доходит коню до брюха; удается ускользнуть от имперских солдат, но когда он возвращается, Аниты нет:

«…она была вынуждена тоже бежать, через двенадцать дней после родов, положив ребенка перед собой на седло».

Он ее находит, и отступление продолжается.

Первобытная жизнь. Гарибальди строит хижину, объезжает лошадей.