Дзинрикися

Вадик. Я фантастический, а также феерический, иногда даже обалденный. Дайте только отдышаться, и я докажу это. Я мчался, чтобы вы тут не скучали. По-моему, побил свой же мировой рекорд. От Чистых прудов до Пушкинской я проехал один раз на рассвете в воскресение за семь минут, – правда, за мной в то утро мчались кредиторы. Но какая разница? Это абсолютный рекорд. Ни один велорикша в мире ещё не проезжал это расстояние за такое короткое время. Вы знаете, что велорикши участвовали в пекинских Олимпийских играх? Ко мне приезжали китайцы и просили выступить за их команду, в эстафете. Я сказал, что готов, но только за свою страну. Но моя страна сосредоточена на зимних видах спорта, она не нашла достаточного количества велорикш. Раньше у нас был один теннис на уме, потом появились эти горные лыжи. Я предлагал своим клиентам, которые засветились на теннисе, соединить теннис и горные лыжи, – ведь у нас это кровно связанные друг с другом виды спорта: практически, горные лыжи, как проект, рождались на корте. Я предложил играть в теннис в лыжах, но возникло противоречие: лыжам нужен снег, а теннису он противопоказан. Но я нашёл выход. Я предложил играть теннисные матчи в лыжных ботинках, и даже провёл один показательный матч под девизом «Катись, Россия!» … Нет, «Катись, Россия!» это был показательный заезд велорикш… Значит, вот она, та самая ослепительная девушка Лена?

Лена. Я ослепительная? Кто же это вам сказал такое? Неужели он?

Вадик. Об этом я уже написал стихи… Ну не стихи, а только первую строчку: «И вот перед девушкой Леной я преклоняю колена…»

Встал на одно колено.

Лена(смеётся). Ну ладно, он бухой – а вы?

Вадик. Был чуть-чуть бухим утром. Но это то, что оставалось с вечера вчерашнего дня. Сейчас как раз то время суток, когда я уже не бухой или ещё не бухой, – смотря откуда на меня смотреть, из прошлого или из будущего. Эти несколько часов самые тяжёлые… Говорю сразу, что у меня практически нет опыта общения с девушками, особенно с девушками, с такими значимыми именами. Поэтому я прошу прощения, что какое-то время я всё-таки буду говорить прозой, но потом я обязательно перейду на стихи.

Лена(весело).

Я поняла, вы с ним меня разыгрываете. Он здесь где-то?

Вадик. Не ищите его, не смотрите по сторонам… Вы делаете мне больно!..

Лена. Да поняла я. Это какой-то прикол?.. (Смеётся.) Ну где он?

Вадик. Его здесь нет.

Лена. Сашка где? Кончайте меня разыгрывать!

Вадик. Давайте я повезу вас по бульварам. Я был у Грибоедова, позавтракал… Пушкин, как и я, весь в долгах… Поедемте к Гоголю, обедать, и я всё вам по пути расскажу.

Лена. Сашка сейчас на Гоголевском?

Вадик. Садитесь. Давайте я вам для начала лучше расскажу про Гоголя. Если бы не Гоголь, я бы не стал велорикшей, – ведь это ему принадлежит крылатое предвидение: «какой русский не любит быстрой езды!..»

Лена.

Я Гоголя начинала читать давно, в школе. Но пока не закончила. Не помню, что он там предвидел, у нас в классе это называли «Мёртвые в душе».

Вадик. Вот поэтому памятника вашему классу не поставят.

Лена. А может, и поставят.

Вадик. Нет, Лена, нам не поставят памятников, – нас потеряли по пути большие любители быстрой езды. Те, кто едет быстрее всех по московским улицам, поставят памятники себе. Но потом их снесут. Это время придёт.

Лена. Ну ладно, хватит. Сашка у памятника Гоголю? Он на велике?