Дзюсан. Академия-фантом

Акихико Дайске – вот сердце этого заговора, его источник, причина, собравшая вместе столько разных людей. Всегда в курсе, всегда у руля. Он как кукловод в своем кукольном театре, и Макалистер послушно двигался, подчиняясь натянутым нитям. Даже подозревал лучшего друга. Сората его не простит, Генри бы себя не простил.

Он сорвался на бег и в мгновение ока преодолел расстояние до комнаты № 3. Дрожащими пальцами достал из кармана ключи, уронил, сгреб с пола и с трудом вставил в замочную скважину. За все это время изнутри не донеслось ни звука. Представляя себе понуро опущенную длинноволосую голову, дрожащие плечи, взгляд, полный горечи и ненависти, Генри помедлил, прежде чем толкнуть дверь.

– Сора, я был неправ! – выпалил он, вваливаясь в комнату. Однако выслушивать его было некому.

Горячий воздух с улицы проникал сквозь раскрытое настежь окно, занавеска надувалась под порывами ветерка тонким белым парусом, о потолок билась заблудившаяся бабочка, и кроме нее в комнате больше никого не было.

– Вот черт! – Генри замер в дверях, обескураженный и раздосадованный. Казалось, в голове не осталось ни одной дельной мысли. Макалистер со всей дури ударил кулаком по косяку, но даже боль чувствовалась как нечто постороннее. Генри ощущал себя в центре урагана, островок полного штиля посреди беснующейся стихии. И вырваться за его пределы никак не получалось.

– Где же ты, Сора?

Он прошелся по комнате, машинально отмечая детали обстановки. Все на своих местах, даже в бешенстве Кимура оставался педантом – ничего не разбил и не разорвал. Просто исчез из запертой комнаты, классический случай из детективов.

Генри осмотрел окно и выглянул наружу, ласковый ветерок взъерошил непослушную жесткую челку. В японском саду гуляли ученики, кто-то даже смеялся. А в это время где-то под Академией творились поистине жуткие вещи.

Генри отпрянул от окна, осененный этой мыслью. Под Академией. Сората высказывал подобную догадку, и сейчас она оказалась ключом к тайне его же исчезновения. Генри выбежал в коридор, лихорадочно размышляя, с какого места начать поиск, в то время как ноги сами понесли его в библиотеку, к старому камину.

Он так летел, что едва не врезался в спешащую ему навстречу Николь.

– В сторону!

– Выслушайте меня!

Девушка сложила ладони перед собой и склонилась в поклоне. В руках она сжимала свернутую в тугой рулон тетрадь.

– Пожалуйста, выслушайте меня! – Ода склонилась ниже и протянула тетрадь Макалистеру. – Это очень, очень важно.

Едва ли это было важнее, чем смерть Сакураи и исчезновение Кимуры, однако интуиция, которая все чаще стала заменять Генри логику, подсказала не торопиться и дать девушке шанс.

– Что случилось? – нетерпеливо спросил он, покосился на тетрадь и, взяв, откинул обложку. – Что это?

Николь выпрямилась и нервно облизнула сухие губы:

– Дневник Накамуры Хироши. Я… я не хотела читать его, боялась расстроить Хироши, но Сэм… – Она говорила невнятно и путано, избегая смотреть на Генри. – Я поняла, что Хиро заговорил со мной не случайно. Он хотел, чтобы я передала это вам.

Что-то снова щелкнуло в голове, и новый кусочек мозаики встал на свое место.

– За что Накамуру сослали в «Дзюсан»?

– Ему снились странные сны, – смущенно призналась девушка. – Он говорил, что в них видит будущее. Отрывками. Чаще всего он даже не понимал, что они означают.

Мальчик, которому снилось будущее, вел дневник. О чем он мог писать?

– Как давно он у тебя? – Генри пробежался глазами по столбикам иероглифов. Увы, для даже самого примерного перевода ему понадобится время, которого у него нет.

Николь виновато потупилась и пробормотала:

– Простите.

Злость всколыхнулась внутри, но Генри очень постарался не сорваться на девушке. Вместо этого вынужденно признался:

– Я не понимаю. Можешь прочитать?

Николь покраснела и отрицательно замотала головой, из чего Генри понял, что про нее Хироши тоже писал.

– Меня не интересует личная жизнь твоего друга. – Макалистеру пришлось проявить твердость, почти грубость. – Сората в опасности, так что просто скажи, что предвидел Накамура.

Большие карие глаза Николь наполнились слезами:

– Хорошо. – Она сглотнула и вполне собрано и ясно начала: – Хироши привез в Академию Акихико-сама, и Хиро знал об этом заранее, потому что видел во сне, как это происходило с ним. Прежде он видел трагедии, что случались с членами его семьи, но ему никто не верил. Хиро винили во всех грехах, и он тоже начал винить себя. А тут, на острове, видения изменились. Хироши писал, что часто видел во сне белое сияющее помещение, похожее на операционную. Его приводил туда замдиректора и оставлял. Хироши писал, что было очень больно и свет бил в глаза. – Голос Николь дрогнул, она провела ладонью по лицу и продолжила. – Перед своим… отъездом Хироши жаловался, что почти не может спать, постоянно видит одно и то же. Тогда он не особенно вдавался в подробности, но в дневнике написал, что видел свою смерть. Акихико-сама снова отводил его в ту комнату.