E-mail: белая@одинокая

Я вышла на улицу. Круассаны не покупала (они для парочек) и старалась не обращать внимания на посетителей местных кафе — все они сидели по двое, делили по частям газеты и заказывали огромные чашки кофе. Субботние вечера — вечера для двоих, а теперь и субботние утра — утра для двоих. Знаете, когда чувствуешь себя особенно одинокой? Когда одинокий мужчина в кафе, на которого вы поглядываете, ковыряется в носу и даже не удосуживается снять шляпу.

Даже смешно, как выряжаются некоторые парочки для походов в кафе. Он — в отутюженных бежевых шортах с ремнем, туфлях для яхтсменов (которые ни один настоящий яхтсмен не наденет и под угрозой смерти), в спортивной рубашке от Ральфа Зорена и солнцезащитных очках «Райбане», сдвинутых на макушку. Она — в ослепительно белом спортивном костюме, ослепительно белых сандалиях, волосы уложены феном, под коленками надушено. Никогда нельзя разобрать, о чем они разговаривают, но если подойти достаточно близко, можно прочитать по губам.

— Кофе, дорогая?

— Спасибо, дорогой.

Или я все понимаю неправильно, и эти холеные, субботние голубки вот-вот скатятся к скандальному разводу? В сегодняшней газете говорилось, что в прошлом году разводов произошло 15984 — второй по величине показатель за всю историю Австралии.

Сидеть в кафе и бездумно смотреть по сторонам — и через такое я проходила. Обычное дело, если одиночество затянулось на два года. Горько, неестественно и вообще неправильно. И не для меня, по крайней мере сейчас. Мне требовался кофе, но торчать в кофейне, под завязку забитой идиллическими парочками, я не собиралась.

Дома я распотрошила газету. Вот зачем там столько всего про автомобили? Кому это надо?

Раздел недвижимости я приберегла напоследок — так Диди оставляет на самый конец объявления о найме на работу.

Наконец я до него добралась. Квартиры внаем. Ньютаун. Как я и подозревала, за такие деньги спокойно можно купить навороченную стиральную машину. И это плата за неделю.

Билл наверху все еще не подавал признаков жизни. Ни Элвиса Костелло. Ни прачечной. Ни оброненных носков. Пусть себе страдает.

Я поймала себя на том, что обвожу ручкой самые дурацкие варианты. Однокомнатная квартира с маленькой кухней: душ — кафельная конурка. В таких местах нужно кресло-кровать. Ну, знаете — поворачиваешься с кастрюлей, полной картошки, и врезаешься в шкаф. Я серьезно раздумывала минут пять и все-таки вычеркнула этот вариант.

Бонди-Бич. А смогла бы я там жить? Особенно если мужчины там носят такие очки, что становятся похожими на мух? И помимо того, было у меня нехорошее подозрение, что именно в таких местах татуированные адвокатихи устраивают роскошное логово с черными занавесками в ванной. Не по мне.

Вот квартира в Уэйвертоне, за много миль отсюда, недорого, потому что сдается только на три месяца. Туда я и позвонила. Целую вечность было занято, и наконец автоответчик женским голосом произнес: «Спасибо за ваш звонок. К сожалению…»

Если я рассчитываю хоть когда-нибудь найти себе квартиру, мне явно надо попросить у Бобби повышения зарплаты. И она наверняка этого повышения мне не даст. Итак, остается только один выход — тот, от которого бросает в дрожь. Вот он.

Совместное проживание

НЬЮТАУН. Служащий, требуются два жильца. Некурящие, предпочтительно вегетарианцы.

НЬЮТАУН. Мужчина, желат. непривередливый.

НЬЮТАУН. Не вегет. Без дом. животных. Семейная пара.

И еще вот такое:

РЭНДУИК. Приходите и поселитесь в нашем уютном гнездышке! Рэнди, Белла и Мо разделят с классным парнем (или девчонкой) свой домик на три спальни.

Это, видимо, означает, что Рэнди делит спальню с Беллой, или она делит ее с Мо, или они все вместе и спят, и трахаются на какой-нибудь кошмарной вонючей койке и при этом ищут еще парочку компаньонов. Компаньонов с причудами. В общем, если им нужна классная девчонка, то это явно не мой случай. И я спрашивала себя: почему же никто не ищет несчастную одинокую старушенцию с кошкой?

В конце концов я обвела кружочками пять наименее устрашающих объявлений, почистила зубы, прополоскала горло, оделась во что-то нейтральное и отправилась в путь. К счастью, у меня был при себе служебный мобильник («ни в коем случае не выносить из конторы», да-да, тот самый).

Сначала — дом в Паддингтоне. Я позвонила туда, и мужчина, снявший трубку, был вроде бы ничего. Не что надо, а ничего. По телефону все равно толком не поймешь.

Когда я приехала, входная дверь была широко открыта и оттуда как раз выходил какой-то парень. Он посмотрел на меня бессмысленным взглядом.

Паркет в доме был натерт; каждый шаг отдавался эхом. И я в своих черных ботинках ввалилась туда, как чудище Франкенштейна вломилось бы в замок. Бум, бум, бум.

Из кухни выскочил мужчина в очках и в сером тренировочном костюме. В руках у него была стеклянная посудина с какой-то серой жижей.

— Паштет?

Тут я заметила на кухонном столе вазочку с печеньем. Он уже подготовился. Показал мне пюпитр с листком бумаги, на листке напечатано: «Потенциальные жильцы: анкета». Ничего себе.

— Пожалуйста, присаживайтесь. Вы, должно быть, стюардесса?

— Нет, я занимаюсь рекламой.