Эдатрон. Том I

На охоту он отправился на следующий день, прямо с утра и хорошо подготовившись. Все-таки он долгое время не выходил в дальние походы. Взял с собой и новые стрелы с наконечниками из оленьих рогов, теперь он мог рассчитывать и на дичь, покрупнее зайцев и глухарей. Увязалась за ним и росомаха, видимо подумав, что это какое-то новое развлечение. Она вообще оказалась довольно игривым существом, всегда готовым покувыркаться в снегу. Ну с такой шубой это было неудивительно. А судя по еще не стершимся белоснежным клыкам, она была довольно молода, что объясняло ее некоторую доверчивость и склонность к легкомыслию в обращении с мальчишкой. Его это больше чем устраивало. Он и так подумывал в дни своего заточения заиметь какую-нибудь живность, на вроде собаки. А чем росомаха хуже?

Большой добычи им не попалось. В начале росомаха спугнула из-под ели крупного зайца, за которым сама же и погналась и сама же, догнав, схарчила. Но мальчишка не был в обиде. Пока она, преследуя зайца, скрылась между деревьев, он, пройдя совсем немного и выйдя на небольшую поляну, поднял из сугроба стаю фазанов голов в семь. Ленивые птицы не улетали далеко и пролетев шагов двадцать-тридцать опять плюхались и зарывались в снег. Может так они скрывались от преследования, но такая манера прятаться от опасности была мальчишке на руку. Он просто по хорошо видным следам определял, где нырнул и притаился фазан, подходил шагов на десять, держа лук наготове, и спугивал птицу, швырнув туда палку. Заполошно взлетавшего фазана бил стрелой влет, на это его мастерства уже хватало. Конечно и мазал безбожно, но глупая птица даже не старалась отлететь подальше, а отлетев на небольшое расстояние тут же пряталась в ближайшем сугробе. Неизвестно помогала ли такая тактика при встрече с другими охотниками за фазаньим мясом, но для маленького двуногого хищника она оказалась очень удобной в качестве добычи. Добыл таким образом двух самочек и красавца самца килограмма на три. Посчитав, что этого ему хватит, прицепил добычу к поясу и направился по направлению к землянке. Пока ощипывал и готовил одну тушку появилась довольная и судя по всему сытая росомаха. Все равно кинул ей одну птичку, самую маленькую из имеющихся.

Появление в его жизни росомахи немного скрасили его однообразное существованье. Частенько они совместно охотились, научившись понимать друг друга без слов. Она выгоняла на него дичь, а он из засады поражал ее стрелой или копьем, в зависимости от животного. Один раз они даже умудрились таким образом добыть молодого лося, которого по-братски поделили. Будь он один, то мальчишка даже и не рыпнулся бы при виде высокой туши за полтонны весом. Будучи в той жизни крутым бизнесменом, он пару раз выезжал на охоту на лося, которую устраивали ему деловые партнеры и знал, насколько опасен этот зверь. Взрослый матерый самец может в легкую отбиться от стаи волков, а удар копытом проломить самый крепкий череп. Этот сохатый, хоть и был молод, если судить по рогам, но мальчишка не сомневался, что получить от него копытом будет все равно, что кувалдой. Но росомаха, ничуть не смущаясь размерами добычи и не испугавшись ни копыт, ни развесистых рогов с метр размахом, закрутила, завертела вокруг опешившего от такой наглости лося карусель, без труда уворачиваясь от страшных в своей смертоносности копыт, а потом в какой-то миг изловчилась и вцепилась сохатому в нос. Тот сразу же замер то ли от боли, то ли от растерянности, не зная, что делать с этим маленьким по сравнению с ним, но таким назойливым животным. Тут уж мальчишка не растерялся. Вначале он подранил сохатого копьем в бок, когда тот ошалевший от бешенного напора росомахи, закрутился на месте, стараясь передними копытами достать врага и поэтому сразу не заметил мальчишку, появившегося из кустов, а затем уже росомаха вцепилась и повисла на груди лося, вгрызаясь в глотку. Тут уже сам бог велел несколько раз добавить копьем в грудь, стараясь достать до сердца. Так вместе и добили бычка. Мальчишка взял себе одну ляжку и шкуру с рогами, все остальное досталось прожорливой росомахе, которая никак не хотела уходить от добычи и осталась жить возле туши. Мальчишка оставил ее со спокойной совестью. Не завидовал он тем, кто попытается отобрать у нее ее добычу, будь это хоть медведь или тигр. Про волков или других хищников помельче он даже не думал. Ее наглость и свирепость наверно была уже известна лесным жителям и горе тем, кто этого еще не знал. Во всяком не ему было учить росомаху жизни в тайне, сама знает на что идет. Тем более, что частенько она пропадала на неделю другую, исчезая по каким-то своим делам, а потом как ни в чем не бывала опять появлялась в его жизни, частенько принося с собой какую-нибудь нетяжелую добычу.