Эдгар По. Сумрачный гений

Тем не менее в течение недели ситуация каким-то образом разрешается. Бывший кадет выздоравливает, поселяется на Медисон-сквер (в то время этот район города считался приличным и недорогим). Там, во время прогулки, 1 марта его встречает давний приятель (некий Питер Пиз из Бостона). Поэт в прекрасном настроении, сообщает, что живет неподалеку, много времени посвящает променадам, а также и о том, что «ему улыбнулась удача».

Поскольку встреча была мимолетной, о какой «удаче» говорил По, его знакомец не сообщил. Но, скорее всего, была связана с готовящимся к печати сборником. Вероятно, поэт получил известие, что книгу набирают и вскоре она будет издана. Кстати, первыми числами марта 1831 года датируется и портрет поэта кисти Генри Инмэна[107]

. Мы знаем, что у По не было средств, чтобы заказать миниатюру, ее появление связано, конечно, со сборником. Известно, что Инмэн активно сотрудничал в эти годы (да и позднее) с издателями, в том числе с Эламом Блиссом, и живописный образ поэта, видимо, предназначался для сборника.

Насколько можно судить по изображению, По действительно не выглядит несчастливым. Хотя он несколько напряжен, но пытается быть непринужденным, на губах полуулыбка, взгляд устремлен в пространство, и вид вполне «байронический». Впрочем, а как должен выглядеть молодой поэт? Конечно, как Байрон! Сходство с британским бардом очевидно — и в позе, и во взгляде, и даже в костюме. Интересно, откуда оно? К нему стремился поэт или то была воля художника? Скорее всего, сработал стереотип. Но вот что характерно: на портрете По выглядит явно старше своих лет. А ведь ему только двадцать два года. Не стоит упрекать художника, будто он «состарил» поэта. Так будет всегда. Портретов у По будет еще несколько. Их создадут разные живописцы, но на каждом герой наших строк выглядит старше своих лет. И в этом одна из особенностей Эдгара По — он не только рано повзрослел, но и стариться начал уже тогда, когда его сверстники еще только мужали.

Впрочем, прекрасное настроение длилось, видимо, недолго. Уже 10 марта поэт вновь пребывает в смятенном состоянии духа. Свидетельством тому письмо в Вест-Пойнт полковнику Тайеру, начальнику академии[108]

. В нем он пишет, что «при первой оказии намерен отправиться в Париж». Бывший кадет просит дать рекомендательное письмо маркизу де Лафайету со свидетельством, что «он учился в академии», и объясняет, что протекция необходима, так как он собирается «поступить в польскую армию» [?]. Реакция полковника неизвестна, как, впрочем, и обстоятельства странного намерения По, но очевидно, что послание продиктовано очередным приступом отчаяния, охватившего молодого человека.

Как, вероятно, заметил читатель, резкая смена настроений — характерная черта Эдгара По. Он редко бывал весел и почти никогда — беззаботен, чаще всего пребывал в сумрачном расположении духа. Но и сумрачность его была разной — иногда спокойной и сосредоточенной, а порой — суетливой, напряженной, беспокойной — до отчаяния и даже паники. Трудно сказать, испытывал ли он такое в юности. Если судить по некоторым его художественным текстам (например, по упоминавшейся автобиографической новелле «Вильям Вильсон»), подобные состояния были ему знакомы и в отрочестве. Впрочем, художественный текст — ненадежное свидетельство в таком деликатном вопросе. Что можно утверждать наверняка: перелом в характере поэта произошел в возрасте примерно шестнадцати-семнадцати лет, после того как он отправился учиться в Шарлоттсвилл. Испытания, пережитые там, и — в еще большей степени — те, что последовали, надломили психику поэта, и, начиная с той поры, отчаяние, даже исступление посещали его часто. Нечто подобное, скорее всего, переживал он и 10 марта. Как долго это длилось, неизвестно. Но странное письмо полковнику Тайеру (вероятнее всего, оставшееся без ответа), конечно, оказалось прямым следствием такого состояния.

Какими обстоятельствами оно было вызвано? Как можно заметить, «спусковым крючком», как правило, был некий стресс. В свою очередь, источником стресса могло быть что угодно — ссора, болезнь, внезапное неприятное известие, безденежье. Чаще всего им и было отсутствие денег и, как следствие, чувство беспомощности. Доказательства тому мы увидим и в дальнейшем. Опытный психоневролог мог бы определить, следствием чего были эти спорадически возникавшие состояния: повышенной эмоциональности, особо тонкой нервной организации, душевной болезни? Вопрос непростой. Как нет единственного определения — что есть талант. А тем более — талант выдающийся. И вообще, что такое писательство, сочинительство? Разве не свидетельство некой девиантности? Писатель создает новые миры. И живет в них. А обычному человеку нет нужды в иных мирах. Он существует в этом. Да и этот — единственно реальный — для подавляющего большинства из нас — избыточен.