Единственная, или Семь невест принца Эндрю

Накануне Глаша долго вспоминала, что в детстве ей не нравилось больше всего, и пришла к выводу, что это были две вещи: прибираться в комнате и морковный сок. Взрослые с маниакальным упорством утверждали, что нет ничего полезнее и правильнее фреша из оранжевого корнеплода и разложенных по местам игрушек, но всё естество пятилетней Глаши противилось этим правилам.

Сегодня похожие испытания предстояли маленькой Лаймиетте. Глафира взяла малышку за руку:

— Покажешь мне свою комнату?

Глава 24

Мне приснилось небо Лондона

Комната малышки, расположенная на третьем этаже, оказалась просторной, солнечной и воздушной. Светлая изящная резная мебель, нежно-розовые тона обивки и драпировки, огромный пушистый белый ковёр на полу, маленькие диванчики с обилием подушечек весёлых расцветок и много-много-много игрушек. Глаша ахнула от восхищения — показалось, что попала в апартаменты юной принцессы из волшебной страны. Хотя почему «показалось»? Лаймиетта, возможно, как раз и является принцессой. Ведь удалось вычислить, что отцом малышке приходится кто-то из троих мужчин, в числе которых король. Но кто бы ни был родителем девочки, очевидно одно: он свою малышку любит и балует.

Огромное количество игрушек, обнаруженное в апартаментах Лаймиетты, было Глафире на руку. Чем их больше, тем дольше и скучнее будет раскладывать их по местам. Но, к разочарованию Глаши, в комнате царил идеальный порядок. Однако зря расстраивалась — просуществовал он недолго. Лаймиетта, как хорошая хозяйка, решила продемонстрировать гостье все свои богатства — достала из комодов и шкафчиков пирамидки и кубики, плюшевых зверят и кукол, кукольную мебель, посуду и одежду и целые кукольные дома. Вскоре в комнате некуда было ступить. Лаймиетту это обстоятельство ни капли не расстраивало. Она весело порхала между завалами игрушек и беспрерывно щебетала, рассказывая, как зовут кукол, что они любят, что не любят и какой у них характер. Когда хаос достиг своего апогея, Глаша решила — пора начинать операцию по проваливанию конкурса.

— Мне понравилось, — мягко улыбнулась она. — Но скоро нам с тобой нужно будет возвращаться, а оставлять комнату в таком беспорядке нельзя. Значит, придётся все игрушки аккуратненько расставить по местам.

Личико малышки в момент стало скучным, что не могло не порадовать. Похоже, Глаша угадала: Лаймиетта, как и все дети, не любит убираться.

— Может, потом? — хитро улыбнулась девчушка.

— Нет, — Глафира была непреклонна. — Нельзя оставлять всё как есть. Если в комнату кто-то зайдёт, он запнётся, упадёт и переломает ноги.

Малышка тяжко вздохнула:

— Вот и папа всегда так говорит, — и нехотя принялась растаскивать игрушки по углам.

Глаша следила, чтобы Лаймиетта не филонила и раскладывала вещи аккуратно, а не просто сваливала в одну кучу. И та совсем приуныла. Ещё бы: фронт работ был необъятен. В какой-то момент, чтобы хоть как-то скрасить скучное занятие, малышка начала тихонько напевать. Глафира ушам своим не поверила. Тоненький детский голосок старательно и самозабвенно выводил:

— Мне приснилось небо Лондона, в нём приснился долгий поцелуй…

Хотя чего удивляться? Крайс и сам подсел на земную музыку, и малышку подсадил. Но что за песню он даёт слушать ребёнку? Не мог что-то более подходящее возрасту подобрать? Глафира начала посылать серию мысленных ругательств в адрес хромейстера, но на середине оборвала. В общем-то, вина Крайса не так и велика. Ведь именно Глаша и постаралась, чтобы в плейлисте содержалось всего несколько мелодий. Так что выбор у хромейстера был не велик.

— …утром, я узнаю утром, ты узнаешь позже… — трогательно тянула Лаймиетта, кружа по комнате с куклой в руках.

Нежный голосок точно попадал в ноты. Удивительно, откуда у девочки такой замечательный слух, если с детства ей приходилось слышать только местную лязгающую музыку.

— …без таких вот звоночков, я же зверь-одиночка…

Глаша невольно залюбовалась крохой. Очень забавная малышка. Только текст композиции уж больно взрослый.

— Лаймиетта, а ты другие песенки знаешь?

— Знаю, — охотно ответила малышка, — но мне эта нравится больше. — И продолжила копировать Земфиру: — …промахнусь, свихнусь ночью, не заметит никто…

— А какие ты знаешь?

— «Зеленоглазое такси», «Твои глаза» и «Не молчи».

Всё ясно — содержимое плеера.

— А какие-нибудь не земные, а ваши?

— Мне земные больше нравятся …я считаю шажочки до последней до точки…

Малышку можно понять.

— А давай с тобой другую песенку разучим, — предложила Глаша.

Уж если ребёнок так любит земные песни — пусть поёт. Но что-нибудь соответствующее возрасту. Глафира попыталась вспомнить какую-нибудь детскую песенку. На ум пришла «Улыбка».

— Запоминай, — Глаша запела: — От улыбки хмурый день светлей, от улыбки в небе радуга проснётся…

Лаймиетта старательно повторила. А потом глубокомысленно изрекла:

— Вообще-то, мне папа рассказывал, что радуга бывает не от улыбки, а когда солнышко отражается в капельках дождя.

Умный у малышки родитель. Тут и не поспоришь.

— А кто твой папа? — вопрос вырвался сам собой.