Единственный...

Тогда он и узнал о том, что Иерон сказал Чаре. Видел видео и снимок, от которого в сердце вонзился нож и несколько раз там провернулся.

После этого Кириан потерял самоконтроль и дальнейшие несколько часов перед глазами вспыхивали рванными обрывками.

Он избил Иерона так, что Кириана пришлось оттаскивать. Причем, делало это несколько парней, которые, пытаясь спасти Гатиса, тоже получили увечья.

Агеластос был готов убить Иерона и, в тот же момент, понимал, что он сам поступил куда хуже.

Гатис, хрипя и кашляя кровью, сказал, что это Кириан что-то сделал с Чарой. Она тянулась к Агеластосу, а сегодня резко заявила, что с нее хватит парней и она вообще не хочет ни с кем встречаться. Она не предпочла Иерона, как парня и на «Зимний вечер» пришла с ним просто, как с другом. Об этом сразу и сказала.

— Она сказала, что видела тебя с Темидой, — прохрипел Гатис, вытирая кровь тыльной стороной ладони. — Какой же ты мудак. Она в тебя влюбилась, а ты за ее спиной с Темидой встречаешься.

Остаток ночи Кириан просидел на капоте своей машины рядом с домом Чары. В этот момент ненавидел сам себя. Мысленно уродовал душу. Он это заслужил.

Какой же он ублюдок. Почему не поговорил с ней?

И как он вообще мог поверить в то, что Чара могла изменить?

Она не такая. Чара никогда бы так не поступила.

И, когда он увидел ее пустые глаза, ощутил, как душа сжалась и заболела. Начала трещать и рваться.

Чара смотрела на Кириана, но будто сквозь него. Словно Агеластоса больше не существовало.

Но он это заслужил. За то, что не поверил и не поговорил с ней.

Все могло быть иначе. Стоило только понимать, что Чара никогда не изменит и ни в коем случае даже частично не усомниться в этом.

То, что он сделал уже не исправить, но так невыносимо сильно хотелось прижать Чару к себе и больше никогда не отпускать. Искупить каждое свое слово и миллион раз извиниться, хотя за всю жизнь он ни разу этого не делал.

Глава 22 Раны

Встретив ее, он понял, каково это по-настоящему жить.

Потеряв ее, он ощутил, как это мучительно умирать.

Звук хруста ее костей и кровь на асфальте — Кириан никогда этого не забудет. Этот момент потом будет каждый раз ему сниться и даже самый короткий сон будет похож на ад, в котором Агеластос будет заново переживать то, что подобно острым клыкам терзало душу. Пережевывало ее и сжирало, оставляя в груди разорванную дыру.

Для него сон и так был редкостью, но уже теперь Кириан предпочел бы вовсе не спать. Не видеть того, что каждый раз напоминало о том, что Чары больше нет. Ведь он ее так и не отпустил. Не смог этого сделать.

В те дни испытывал по-настоящему адскую боль, вонзающуюся в голову подобно миллиардам копьев и разносящую по телу ядовитые импульсы, больше похожие на то, что его тело до костей пробивали ножи, раздирая плоть. Из-за этого он паршиво соображал, но он отчетливо помнил документы, в которых говорилось, что Макри мертва.

Он жил реальностью, но чаще всего находился в бездне своих мыслей и порой желал остаться там навсегда. Там Чара была жива и он находился рядом с ней. Обнимал, целовал и бесконечно долго смотрел в ее глаза. Разговаривал с ней. Говорил все, что не успел сказать. То, что уже никогда не получится произнести. И уже не исправить того, что он сделал. Не извиниться и не убрать пустоту из ее глаз. Макри умерла из-за того, что ее сбила машина, но Кириан считал, что это он ее убил. Сделал это на том чертовом «Зимнем вечере».

И лишь в своих мыслях он все еще имел возможность прижимать ее к себе.

Возможно, именно поэтому Кириан до сих пор не сходил на могилу Макри, которая, как он узнал, находилась в Кастории. Увидеть ее, означало окончательно принять то, что Чары больше не было.

Но все же он каждую неделю приходил к дороге, на которой сбили девушку. Садился на бордюр и на дорогу впереди себя клал цветы. Смотрел на то место, где лежала Макри и будто бы вновь ее видел.

Раз за разом ощущал, как по телу протекал ад, но не отрывал взгляда от того места.

Когда Кириан увидел ее в пустой аудитории, он решил, что его мозг воспалился из-за жесткого недостатка сна и постоянных мыслей о Макри. Ее тут просто не могло быть. Это лишь видение, но, дьявол, какое же классное.

Агеластос уже был согласен окончательно сойти с ума, лишь бы чаще ее видеть, но оказалось, что это не игра его воображения.

Это действительно была Чара. Она и раньше была для него чертовски привлекательной. В своих растянутых свитерах и очках, закрывающих чуть ли не половину лица, она выглядела лучше всех, девчонок, которые были у Кириана.

Но сейчас она выглядела так, что зверь внутри Агеластоса тут же завыл от голода. Вот только, разве он имел право прикасаться к ней? Нет. Не после того, что он сделал.

Главным было то, что Кириан получил второй шанс. Произошло то, что казалось невозможным и безвозвратно утерянным. Хотя, первое время Агеластос не мог поверить в то, что Чара действительно была рядом. Это казалось сном. Сбывшейся мечтой.