Единственный, грешный

— Как с вами обращались, адмирал? — вежливо поинтересовался ди Лурье.

Тресс внутренне усмехнулся, что кому-то вдруг понадобилось узнать условия его содержания. Однако вслух своего отношения решил не высказывать.

— Лучше, чем с остальными моими соотечественниками, — ответил серианец.

— Что ж, у проигравших войну незавидная судьба, тем более у тех, кто попал в плен, — флегматично отозвался ди Лурье.

Адмирал молча смотрел на собеседника, ожидая объяснения цели этого разговора. Ведь не для того, чтобы поинтересоваться условиями содержания пленных, вызвал его в свой дом легат ди Лурье, личный помощник советника правительства. Положение кирса высокое, и невозможно представить его желающим тратить свое время на пленного серианца, беседуя на отвлеченные темы.

— Вам делает честь то, что вы не стали жаловаться, — не дождавшись ответа на свои слова, слегка улыбнулся легат.

— Бессмысленное занятие, — пожал плечами адмирал. — Нельзя гневить богов своим недовольством.

— Вы верующий человек? Не ожидал, — сказал ди Лурье, и было непонятно, то ли он отнесся к этому факту с уважением, то ли с насмешкой. Губы мужчины продолжали улыбаться, тон оставался вежливым, а вот в холодных синих глазах сверкала сталь.

— На войне неверующих нет, — произнес Тресс известную истину.

— Вы правы, — согласился с ним кирс, — это мы здесь, в тишине, вдали от военных действий можем себе позволить считать, что божественный пантеон создан для удобства управления народными массами.

В последних словах прозвучало презрение, и адмирал отметил это про себя. Тресс внимательно слушал, наблюдал и не торопился делать выводы. Опыт прожитых лет подсказывал, что собеседник сам расскажет, пусть не словами, чаще жестами, все, о чем думает.

Ди Лурье излучал уверенность. Это отражалось буквально в каждой мелочи: раскованная поза, когда он сидел, откинувшись на спинку дивана, расстегнутый пиджак с небрежно отброшенной в сторону полой, дорогая ткань костюма и рубашки, модельные туфли из натуральной кожи. Одна рука кирса покоилась на подлокотнике, вторая закинута на спинку дивана. Но самое главное — выражение ледяных, без проблеска тепла синих глаз. Они, словно клинки из начищенной до блеска стали, смотрели если не с пренебрежением на собеседника, то уж точно с чувством превосходства и собственной силы.

— Вы позвали меня поговорить о способах правления? — спросил адмирал, стараясь узнать причину его вызова к легату.

— Почему бы и нет? Вы человек военный, и опыт управления и командования определенный есть, — тут же включился в разговор ди Лурье. — Может быть, подскажете что-то интересное.

— Вы совершенно верно заметили, я человек военный, и у нас другие методы, — отозвался адмирал.

— Да-да. Понимаю — устав, приказы, дисциплина, — кивал в подтверждение своих слов легат, — для гражданского населения это сгодилось бы лишь во время оккупации.

— Для этого вам всего лишь нужно было проиграть нам войну, — заметил Тресс.

— Повеселили! — рассмеялся легат.

Самому адмиралу было не смешно, и цель такую он себе не ставил. Его все еще волновал вопрос, зачем его вызвал личный помощник советника? До сих пор его допрашивали в разведке, стараясь выведать все, известное военному. Положение в армии и круг знакомых позволяли надеяться на Тресса как на ценного информатора. Однако же не рядовой серианец попал в плен, он знал, как преподнести информацию, потому допросы проводились тщательно и умело, но при этом не давали ощутимых результатов.

— Я читал ваши допросы, — отсмеявшись, сменил тему кирс, — вы замечательный собеседник. Столько нового узнал об истории серианцев.

Адмирал внимательно смотрел на собеседника. Сейчас ди Лурье неуловимо изменился, точно в нем проснулся хищник. Мышцы подтянулись, а в холодных глазах заблестел огонек азарта, даже крылья носа затрепетали, будто мужчина почувствовал запах добычи. Тресс внутренне собрался, в очередной раз вспоминая все, о чем вел беседы с лейтенантом разведывательной службы. За это время он хорошо изучил своего следователя, потому вести с ним разговоры доставляло удовольствие обоим. Теперь же собеседник был намного хитрее и серьезнее. Он читал все записи допросов и подготовился к встрече с адмиралом.

— Что же такого особенного я мог рассказать о нашей расе? — вежливо поинтересовался Тресс.

— Вы увлеклись древней историей об укладе жизни, о смене власти, выживании вида. В итоге поведали очень интересный факт о ваших женщинах. Я раньше думал, что выбор крови у серианок — это отжившее прошлое, пережиток. Когда-то так необходимый для продолжения рода, а сейчас ставший ненужным с развитием прогресса, — с заинтересованностью в голосе сказал легат.

— Совершенно верно. Так все и есть, — подтвердил адмирал, не понимая, к чему клонит ди Лурье.

— Именно поэтому меня очень удивило, что у одной из пленных серианок вдруг обнаружили рисунок на спине, — продолжил кирс. — Марга, кажется, его так называют?

— Марга — выбор крови, — подтвердил Тресс.

— Неужели такое могло произойти, и в крови молодой девушки включился древний инстинкт? — с интересом спросил ди Лурье.