Единственный ребенок в семье. Как выжить без братьев и сестер

Мне было семь, когда мой младший брат умер в возрасте двух недель, а чуть позже мать родила еще одного ребенка – мертвого. Эти дети появились – и исчезли. Отчасти я даже желал им смерти – и остро чувствовал вину. Представьте, на протяжении семи лет ты – единственный, а тут появляется брат, которого ты не особенно-то и хотел… Я очень долго чувствовал себя виноватым, думая, что каким-то образом убил его.

Давным-давно мать потеряла дочь. Помню, она часто садилась перед камином и плакала, пока я пытался играть под столом. Кажется, она так и не оправилась от горя. Мне нередко доводилось слышать: «Если бы сестра была жива, она бы поставила тебя на место!» Тогда это звучало чертовски занудно – когда тебе шесть, погибшая сестра для тебя мало что значит. Еще мать вела счет: «Сегодня твоей сестре исполнилось бы двенадцать». Постоянное напоминание о ее страданиях ложилось на мои детские плечи тяжким грузом.

Единственный ребенок взваливает на себя эту ношу в ответ на прямые или косвенные замечания взрослых. Неудивительно, что он «обрастает» ответственностью раньше и быстрее ровесников. Механизм примерно таков:

• постоянно находясь в окружении взрослых и в центре внимания, ребенок быстро расширяет словарный запас и на лету подхватывает модели поведения, свойственные старшим;

• перед глазами родителей постепенно возникает не по годам «зрелый» ребенок, который ведет себя гораздо «взрослее», особенно если мать и отец не видят его во время игр со сверстниками;

• закономерная реакция родителей – всё больше полагаться на ребенка, доверять ему ответственные задачи и вовлекать в принятие решений, касающихся семьи и хозяйства;

• ребенок в свою очередь становится всё более взрослым, родители полагаются на него всё сильнее – и так далее;

• вот и появился в семье «маленький взрослый».

Так как в ранние годы я был предоставлен себе, возмужать пришлось очень быстро: я всегда ощущал себя взрослым и самостоятельным.

Последствия для эмоционального развития ребенка оказываются тяжелыми: ведь под маской взрослого всё еще прячется малыш (подробнее мы поговорим об этом в главе 4, «Социальная зрелость»). Не зная об этом, родители продолжают грузить его бесконечными обязанностями.

Я была в курсе нашей финансовой ситуации и хорошо знала, на что можно тратить, а на что нет. Знала, какая сумма отведена на рождественские подарки, так как однажды попросила кое-что слишком дорогое. Я с детства разбиралась в том, что такое семейный бюджет, и с ранних лет подрабатывала, хотя имела деньги на карманные расходы. Я участвовала в принятии важных решений, и со мной советовались даже в юном возрасте.

Финансовое положение семьи не было секретом, и я никогда не выпрашивал у родителей дорогие подарки. Твердо знал: если мы можем что-то себе позволить, это у меня будет.

Преждевременную зрелость единственного ребенка замечают не только члены семьи:

Я всю жизнь была достаточно мудрой, всегда вела себя ответственно, по-взрослому. Случалось, мамы других девочек спрашивали: «А Фиона там будет? Хорошо, тогда и ты можешь пойти». Меня считали надежным человеком.