Единственный свидетель

Осторожно скосив глаза, Ангелина разглядела: машина была так себе, даже не «мерседес», всего лишь «вольво», но ухоженная. За рулем сидел жгучий брюнет довольно пошлого вида в неплохом костюме, но скверно подстриженный и пожирал ее, Ангелину, глазами. Это, конечно, говорило о его хорошем вкусе. Сегодня Ангелина была очень довольна своей внешностью: она попробовала новую краску для волос, и эффект превзошел все ее ожидания — волосы приобрели изумительный цвет, в котором было что-то от малиновой роскоши бархатного переходящего знамени «Победителю в социалистическом соревновании», что-то от строгого канцелярского фиолетового цвета, каким отливает штамп «Уплачено», и немного тропической яркости, по словам очевидцев, присущей закатам на острове Борнео.

Короче, Ангелина была собой довольна и вполне понимала восторг, светившийся в глазах брюнета за рулем. Заметив ее осторожный взгляд, брюнет расцвел, распахнул дверцу машины и выскочил перед ней на тротуар, протягивая букет пунцовых роз.

— Девушка! — чуть не на всю улицу завопил галантный кавказец. — Я второй день на тебя любуюсь, такой красоты никогда в жизни не встречал, поедем в самый хороший ресторан, я от тебя исключительно без ума!

— Тише, тише, — зашикала Ангелина, — на нас и так все смотрят. Ишь, выдумал — ресторан!

Я тебя знать не знаю! К тебе только сядь в машину — и поминай как звали! А ну проваливай, а то сейчас милицию позову!

Конечно, никакую милицию она звать не собиралась, но и садиться в машину к незнакомому джигиту тоже. Он произвел на нее не самое лучшее впечатление, но искреннее восхищение, сверкавшее в его взгляде и звучавшее в голосе, немало ей льстило. Тем более что на ее горизонте давно уже не маячили восхищенные поклонники и вообще какие-нибудь заинтересованные лица мужского пола, если не считать мужа, а считать мужа — это уж последнее дело.., кроме того, кавказцы, говорят, довольно щедры и темпераментны.., и вообще, такая скука…

— Девушка, зачем милиция? Какая милиция?

Я же от тебя исключительно без ума! Поехали в ресторан, я же к тебе исключительно по-хорошему!

— Никакого ресторана, — отрезала Ангелина, — и оставьте меня в покое. Я сейчас за ребенком пойду. И оставьте меня в покое!

Джигит почувствовал недостаток металла в ее голосе и прибавил оборотов:

— Девушка, сегодня не можешь — завтра тебя здесь ждать буду. Розы только возьми, красивые, как ты.

— Куда я с твоими розами? С ума ты сошел!

— Возьми, как сестру прошу, возьми!

— Сказала, отвяжись!

Кавказский кавалер изобразил на лице невыносимое страдание и в сердцах зашвырнул букет в урну, откуда его тотчас вытащила пьяная тетка бродяжьего вида и потащила прочь. Ангелина проводила букет взглядом, в котором сквозило необъяснимое сожаление. Джигит в расстроенных чувствах сел в машину, откуда наблюдал некоторое время за женщиной своей мечты.

На следующий день сцена повторилась до мелочей, только Ангелина оставила сына не в бассейне, а на занятиях лепкой и рисованием. Были те же страстные вопли, такой же букет, Ангелина даже сначала подумала, что — тот же самый, но отогнала от себя эту мысль. Закончилась сцена в точности так, как накануне.

На третий день Ангелина уже ждала появления брюнета на «вольво», но он не явился. Ангелина почувствовала, с одной стороны, облегчение — этакие сцены на улице мало кому понравятся, а с другой стороны — обиду: что же это за мужчина — то чуть не на коленях стоял со своим веником, а то сразу же утратил всяческий интерес! Ангелина погрустнела и поняла, чего ей не хватает в жизни — поклонения! Ей хотелось чувствовать себя центром мироздания, ей хотелось страстей — пусть пошлых и мелодраматических. Сама того не сознавая, она хотела превратить свою жизнь, пусть ненадолго, в латиноамериканский телесериал, и вульгарный жгучий брюнет на «вольво» подходил для этого как нельзя лучше. Поэтому, когда на четвертый день брюнет снова появился, издали размахивая немыслимым букетом, сердце Ангелины забилось в ритме танго, и она встретила своего поклонника достаточно благосклонно.

* * *

В банке уже все знали, что прокуратура производила эксгумацию останков тела Строганова, что эксперт по зубам определил, что труп принадлежит покойному заместителю управляющего и никому больше.

Лена была в таком состоянии, как будто все началось сначала, как будто только что прогремел взрыв, и она увидела огненный смерч, в котором сгорел Александр. Ведь она была почти уверена, что он жив, что они еще встретятся, и она хоть ненадолго сможет забыться в его объятиях.

Он в свое время разбудил в ней такую бурю чувств, ее до сих пор страшно тянуло к нему.

Только после его смерти она поняла, что такое одиночество. Даже после смерти родителей Лена не испытывала такого. Тогда было страшное горе, тяжелое, изнуряющее, а теперь ко всему прибавилось еще и женское одиночество. Она ворочалась ночами без сна, вспоминая время, проведенное с Александром.