в) Вдохновенное говорение
также нередко бывало у Павла. Ярко описывая воздействие своей евангельской проповеди на слушателей в Фессалониках и в Коринфе, он успех ее объяснял непосредственным вдохновением и силой Духа (1 Фес 1:5,1 Кор 2:4–5, ср. Еф 6:17). Он понимал пророчество как вдохновенное говорение и, во всяком случае отчасти, ценил его как разновидность сверхъестественного угадывания (1 Кор 14:24–25). Тем, кто сдержанно относился к пророчествам, он говорил: "Духа не угашайте. Пророчества не уничижайте" (1 Фес 5:19–20). Он ценил глоссалалию как самонаставление, хотя она и оставляла ум без плода (1 Кор 14:4,14,18–19).Таким образом, в религиозном опыте Павла были некоторые "восторженные" черты.
Но это никоим образом не все.
46.3. Павел прекрасно осознавал опасность "восторженности".
Подобно тому как Павел больше, чем какой-либо другой новозаветный автор, подчеркивал значение религиозного опыта, он и более настороженно относится к тому христианству, которое во главу угла ставит религиозный опыт. Это лучше всего заметно по его отношению к "восторженным" верующим, о чьем присутствии в церквах мы уже кратко упоминали (§ 44.2). Хотя он разделял некоторые их взгляды (например, о христианской свободе и важности пророчеств), его основной заботой почти в каждом случае было, видимо, предупредить против неумеренной "восторженности", заключив ее поток в твердое русло.В частности, он подчеркивает необходимость критически подходить к религиозному опыту, с различением духов,
причем предлагает некоторые критерии для проверки подлинности и ценности харизм.а) Одним из критериев были керигматигеские традиции и предания об Иисусе,
которые Павел передавал обращенным, когда те вступали в церковь: эти предания в основанных Павлом церквах были чем-то вроде конституции (см. выше, § 17.1–3). Именно к этим преданиям он снова и снова обращается в Первом послании к Коринфянам, чтобы разрешить спорные вопросы, касающиеся "восторженных" верующих в Коринфе (см. особенно 1 Кор 9:14,11:23,12:3,15:3). Во Втором послании к Фессалоникийцам он противостоит крайностям апокалиптической восторженности (см. ниже, § 68.1), апеллируя к основополагающим преданиям (2 Фес 2:15–3:6). В Послании к Галатам лейтмотив евангельской свободы защищает от возможной "восторженной" распущенности (Гал 5:13–25) и от большей опасности иудаизирующего законничества (2:3–5; 5:1–12). А Флп 3:16–17, 4:9 — по–видимому, еще одно высказывание об основополагающей значимости керигматических традиций и традиций об Иисусе в противовес восторженному перфекционизму, о котором упоминается в 3:12–19 (см. ниже, § 61.2. а). Это не столь прямой критерий, как может показаться на первый взгляд, поскольку для Павла предание не было чем-то незыблемым и фиксированным, оно воспринималось им как живое, подлинное слово, которое требовалось заново истолковывать в меняющихся условиях. Павел никогда не позволяет традиции превратиться просто в закон (см. выше, § 19.3). Тем не менее все-таки можно сказать, что для Павла лишь тот религиозный опыт, который не расходился с основополагающими преданиями, имел источником Дух. Дух Христов должен соответствовать "закону Христа" (1 Кор 9:21, Гал 6:2).б) Другим критерием является любовь.
Отрывок 1 Кор 13:1–13 очевидным образом направлен против такой "восторженности", при которой стремление к более эффектным харизмам (особенно пророчеству, глоссолалии и знанию) становилось причиной зависти, высокомерия, раздражительности и других подобных грехов. И тогда утрачивалось самое главное — любовь (13:4–7). Сколь угодно выдающиеся дары Павел считает бесполезными, если они оказываются поводом к пренебрежению ближним. По этой причине он не приемлет элитарность (1 Кор 2–3, 8): называющие себя "духовными" (см. выше, § 44.2. а), но занятые ревностью и ссорами, не заботящиеся о других показывают тем самым свою бездуховность (3:1–4, 8:1). Согласно Павлу, "духовными" являются все те, кто получил Духа и поступает по Духу, избегая тщеславия, злословия и зависти (Гал 5:25, 6:3). Критерий духовности — не степень вдохновения, а любовь.