Единство и многообразие в Новом Завете Исследование природы первоначального христианства

Образы, которые Иоанн использует для описания суда, характерны для апокалиптической эсхатологии. Образ жатвы встречается и в пророчествах, и в апокалипсисах (ср. Иоил 3:13, 3 Ездр 4:30). Но представление об огненном суде, которое является доминирующей чертой того, что осталось от учения Крестителя (Мф 3:10,11,12), более свойственно апокалиптике (см., например, 1 Енох 10:6,13, 90:24–26,100:9,102:1, Зав. Иуд 25:3, Сив. Ор III:542–544, IV:176–178, 2 Вар 48:39, 43, 59:2, 3 Ездр 7:36–38,1 QH 6:18–19). Еще поразительнее, что Иоанн использует крещение (обряд, который был характерен именно для него) как образ божественного суда — "Он будет крестить вас Духом Святым и огнем" (Мф 3:11/Лк 3:16). Видимо, здесь Иоанн исходил из апокалиптического символа суда как огненной реки (Ис 30:27–28, Дан 7:10,1 Енох 14:19,17:5, 67:7,13, 71:2, 2 Енох 10:2, Сив. Ор III:54, 3 Ездр 13:10–11,1 QH 3:29–31). Поскольку он явно говорил о крещении в этом потоке огненного Духа

как нераскаявшихся, так и раскаявшихся, то он, должно быть, считал, что первые из них будут таким образом уничтожены (ср. Мф 3:10,12/Лк 3:9,17), а вторые — очищены (см. выше, § 39.1, прим. 6). Другими словами, его метафору лучше всего понимать, как вариацию апокалиптической темы "мессианских страданий": горести и катастрофы последних времен будут одновременно и разрушительными, и очистительными при смене старого века новым (выше, §§ 39.1 и 66. З. в).

Отметим также сочетание в проповеди Иоанна пессимизма

и надежды. Насколько можно судить, он не придавал значения взгляду, будто, верно следуя закону, можно обрести милость Бога. Он открыто выступал против сходного воззрения, будто происхождение от Авраама (включая обрезание) может как-то удовлетворить Бога. Лишь те, кто искренне и всем сердцем покаялись, могут надеяться выдержать крещение Духом и огнем, но и тогда только ценой сожжения каждого пятна и клейма века нынешнего в потоке огненного Духа. Раскаявшиеся и выжившие при очистке гумна во время "мессианских страданий" будут как доброе зерно в житнице нового века.

Неясно, через кого, по мнению Иоанна, должен был осуществиться суд Божий. Мы слышим только то, что "идет за мною Сильнейший меня" (Мк 1:7, пар.). Возможно, он имел в виду человека, наделенного властью свыше. Но более вероятно, что он говорил о небесном существе, возможно в образе человека. Здесь на Иоанна мог повлиять апокалиптический образ подобного человеку существа или Сына Человеческого[604]; отметим особо, что в видении Дан 7:9–14 сходятся и Сын Человеческий (человек), и огненная река. Еще более близкая параллель — видение в 3 Ездр 13:10–11 (ср. также Откр 14:14, где использована метафора Крестителя о жатве).

Таким образом, несмотря на недостаток материала, у нас достаточно свидетельств в пользу принадлежности Иоанна Крестителя апокалиптической мысли I в.

67.2. Что можно сказать об Иисусе

? Выше (§ 3) мы уже анализировали Его проповедь. Поэтому заострим внимание лишь на некоторых особенностях. Проще всего следовать грубой схеме отличительных богословских признаков, обрисованных в § 66.3.

а) Вполне вероятно, что Иисус использовал понятие двух веков (Мк 3:29/Мф 12:32, Мк 10:30/Лк 18:30, Мк 11:14/Мф 21:19, ср. Мк 4:19/Мф 13:22, Мф 13:39–40,49, Лк 16:8, 20:34–35). Но более характерно для него упоминание о "Царстве Божьем". Это нетипичное апокалиптическое выражение, но его можно считать вариацией на тему двух веков, то есть описанием Иисусом века грядущего. Несомненно, именно это значение Иисус имел в виду (Мф 6:10/Лк 11:2, Мф 8:11/Лк 13:28–29, Мф 10:7/Лк 10:9,11, Мк 9:1, пар.). Здесь справедлив подход Вейса: Царство Божье не возникает в этом мире, не развивается из него, "оно — абсолютно надмирная реальность, диаметрально противоположная миру сему"[605]. Хотя Иисус считал, что сила последних времен уже проявляется в Его служении (см. выше, §§ 3.2,50.5 и ниже, § 67.2. е), это была именно сила века грядущего — настолько сверхъестественная и эсхатологически иная, что она ни с чем не сравнима, а сопротивление ей чревато лишением места в веке грядущем (Мф 12:27–28/Лк 11:19–20, Мк 3:28–29). На разрыв между грядущим Царством и веком нынешним указывает и иной способ питания и взаимоотношений (Мф 6:11/Лк 11:3 — эсхатологический хлеб, Мк 12:25 и пар. — "как ангелы на небесах"), и полная переоценка ценностей этого мира (Лк 6:20/Мф 5:3, Мк 10:29–30,31, пар., Лк 12:16–21), и иной вид Храма (эсхатологический — ср. Мк 14:58, Ин 2:19, ср. выше, § 10.1), а особенно то, что начало века Царства ознаменует Судный день (Мф 19:28/Лк 22:29–30).