Эдо 2103 (СИ)

Помедлив, она покосилась на дверцы фургона, где было видно целую кучу черных набитых чем-то сумок. Сатоши проследил за направлением ее взгляда и уставился туда же (на фоне этих его приготовления выглядели не так солидно), и Акеми, неуверенно, словно определенно догадываясь, что же это, спросила:

— А это что, боеприпасы?..

Сузуки странно моргнул.

— Ну, мне же надо будет пошуметь…

— Да! Мы че, думаете, первый день на улице?! — заголосил с водительского сиденья Тануки, ударяя кулаком по сиденью.

Ладно, может, эти балбесы были не столь безнадежны… Но чего-то не хватало. Надо было смотивировать этих идиотов. Они, конечно (особенно Сузуки) наверняка были хотя бы минимально готовы, но не хватало той маленькой искры, которая бы помогла им окончательно настроиться на задание. Особенно такому дебилу, как Тануки. Они же, кажется, были фанатами босодзоку, да? Во всяком случае Нико и Тануки наверняка. Значит…

Вздохнув, понимая, что ему придется сказать самую тупую вещь на свете, Сатоши выразительно взглянул на Сузуки с Тануки и голосом, будто бы это было что-то действительно мудрое, произнес:

— Парни. Я хочу, чтобы вы показали мне сегодня, что такое ярость Пустошей.

У него аж глаз задергался от того, насколько… это звучало так, как звучало.

Сузуки и Тануки так и уставились на него, после чего переглянулись. Возникла секундная заминка, после чего Тануки заорал:

— Ярость Пустошей!

— Ярость Пустошей! — вторил ему Сузуки, и вместе они синхронно загалдели:

— Ярость Пустошей!

— Твою ж, не сейчас же!

Когда Сакура, стоя на соседней от нужного им небоскреба, улице приметил катящийся в их с Хотару сторону разноцветный фургон, у него отлила краска от лица. Он знал это уродливое создание, хотя бы потому, что Иккуко хвасталась нанесенным на него рисунком — который, несомненно, был весьма миленьким… если смотреть только на верхнюю половину. Значит, Акеми выполнила свою часть работы, что, несомненно, было хорошо, но только то, что она вызвала на помощь не Ямаоку даже, а сраного Хонду Симогамо, делало ситуацию в тысячи раз хуже.

Господи. Ну почему именно он. Почему не сам Нико.

Больше всего он ненавидел богатеньких сынков, а Хонда был именно таким — а Сакура хорошо знал, что его семейка сейчас занимала главенствующие позиции в компании с одноименным названием, что уже больше ста лет клепала автомобили. Знали бы они, какое убожество делал их сын из тачки!

Он с лицом полного отвращения продолжил сверлить фургон взглядом ровно до того момента, как тот затормозил перед ними. В окне Акеми приветливо помахала ему рукой, и Сакура низким угрожающим тоном зашипел:

— Что это за хуйня?!

Он с ужасом пронаблюдал за тем, как из машины медленно, словно в фильме ужасов, показалась сначала одна крупная рука, сжавшая крышу, затем и ее хозяин — хромированный громила, кажется, тоже был в банде Нико, а затем он вылез окончательно, держа наперевес гранатомет и сумку. Хотару наблюдала за этим с таким же скептическим видом.

Несколько секунд соображая, какого хрена тут творилось, Сакура обернулся в сторону фургона и рявкнул:

— По-моему Юаса сказал нам делать это тихо!

— Мы еще не шумим, — улыбнулась Акеми.

— Если эта рождественская гирлянда это по-вашему «не шумим», то тогда да, — заметила Хотару.

— Еще не шумим, а змееныш уже паникует, — хмыкнул Сатоши, сидевший рядом с водителем. Сакура бросил на него уничижительный взгляд и сдержал тонну едких комментариев по поводу новой клички.

В основном потому, что не успел: с водительского сиденья показалась рожа Хонды, и он загалдел:

— Ты че, ты как мою тачку называешь! Это «Ярость Пустошей», чтоб ты знала!

— Тануки.

— Ну а че! Она мою тачку обосрала!

— Не конфликтуй с моими друзьями, — многозначительно заметил Сатоши, и на лице Сакуры мелькнула ухмылка.

— Значит, «друзьями»?

— Пусть она извинится! — заныл Хонда, и начал газовать. — Классная же тачка!

Терпение Сакуры подходило к концу, и он решил использовать то единственное, что умел делать хорошо (а еще то, что совсем недавно на нем использовала Кайя). То есть, конечно же, грязный шантаж.

Поэтому елейным голосом он заметил:

— Хонда-кун. Если ты сейчас не заткнешься, я расскажу твоим родителям, где ты сейчас шляешься. Они будут очень

недовольны.

— Сакура, ты не мог бы засунуть свое эго в задницу хотя бы один раз.

Их взгляды с Сатоши пересеклись, и Сакура ощерился.

— Заткнись.

Хонда некоторое время смотрел на него, словно думал о чем-то (что для его пустой головы было чем-то действительно удивительным), после чего обернулся к Сатоши с Акеми с таким видом, будто бы от него утаили нечто жутко важное:

— Эй, мне никто не говорил, что тут будет Сакура.

— Ты и не спрашивал, — лениво отозвалась Акеми.

— Тануки, — горестно вздохнул Сатоши, — чем меньше ты знаешь, тем меньше шанс, что вот эти твои огромные яйца отрежут во время пыток.

— Они, конечно, хороши, — влезла Акеми, и Сакура не мог не согласиться с тем, что она озвучила следом: — но можно было бы как-нибудь подсветку вырубить? Временно?

Тануки скуксился.