Ее андалузский друг

Теперь аппарат лежал на двуспальной кровати вместе с вещами, похищенными из сейфа Гуниллы. Деньги Ларс пересчитал — две пачки тысячных, по пятьдесят купюр в каждой. Пистолет оказался марки «Макаров» — старый советский пистолет со спиленным серийным номером. Оружие на крайний случай. Винге проверил его — полный магазин, восемь патронов. Он положил его рядом с собой на кровать. Затем две тонкие пластиковые папки, по два десятка страниц в каждой, толстая казенная папка и черный блокнот для записей. Он начал с блокнота. В нем содержались комментарии и размышления убористым почерком, заполнявшие страницу за страницей. Записи были бессистемны, словно Гунилла спонтанно записывала мысли, приходившие ей в голову, спорила сама с собой, ища разгадку. Он почитал, не нашел никакой логической последовательности, отложил блокнот в сторонку. Тогда он взял толстую папку, начал перелистывать ее. Все многочисленные материалы в ней были посвящены Гектору Гусману. Ларс прочел про контрабандный путь из Парагвая в Европу, об убийствах, о шантаже кого-то из высокопоставленных директоров «Эрикссона», о связях на всех континентах. В папке были фотографии, протоколы допросов, доказательства. Здесь рассказывалась история, начавшаяся еще в семидесятые годы. Здесь было все о темных делах Гектора и Адальберто Гусманов. Доказательств было достаточно, чтобы их засудили десять раз. Гектор Гусман проведет за решеткой весь остаток дней.

Винге листал дальше, и чем больше видел, тем больше запутывался. Кое-где на полях были помечены карандашом суммы — большие, восьмизначные, словно Гунилла пыталась что-то подсчитать. Ларс почувствовал, как смутные догадки завертелись у него в мозгу.

Отложив папку в сторонку, он снова взялся за блокнот и начал читать рассуждения Гуниллы. Они были сложны, запутанны, но по мере того, как он вникал, все постепенно становилось на свои места.

Ларс прочел о Софии — о ней говорилось, что она ключ ко всему, что она приведет к разгадке, что она красива — женщина-мечта для Гектора, недостижимая мечта. Дальше — рассуждения Гуниллы о характере Софии. Ларс не соглашался с ней — Гунилла неверно оценила ее… Здесь же — размышления о том, как София будет реагировать и действовать в тех или иных ситуациях. Вероятно, в этом начальница была права — во всяком случае, рассуждения шли в таком направлении, о котором Ларс никогда и не задумывался. Все было очень сложно для понимания, но ему казалось, что он начал нащупывать, к чему ведет Гунилла… Ларс перелистал блокнот, наткнулся на запись, которую ему пришлось перечитать несколько раз.

«Ларс задавлен чувством вины». Слова «чувством вины» были подчеркнуты. «Подвержен влиянию». Эти комментарии тоже отличались сложностью, словно Гунилла до предела напрягла свой интеллект, стремясь понять его. Пока Ларс читал о самом себе, картина постепенно прояснялась. Для Гуниллы он ноль, на него собирались взвалить ответственность, если план не удастся… Что за план?

Ларс вздохнул, перелистал наугад несколько страниц. «Томми видит мою нерешительность». Томми?.. Томми Янссон из управления криминальной полиции?

Ларс записал на листочке бумаги: «Томми Янссон», подключил оборудование к розетке, уменьшил громкость и надел наушники. Звук открываемой двери. Он посмотрел на часы на дисплее прибора — четыре часа назад — шаги и голоса, которые ему хорошо знакомы. Гунилла, Андерс и Хассе, стулья, передвигаемые по полу. Голос начальницы звучал напряженно, она говорила о взломе у себя на вилле, потом Хассе что-то негромко забормотал. Ларс слушал с предельным сосредоточением. Речь шла о «Трастене»: как Ханс ждал удобного момента, чтобы войти, как появилась София в сопровождении неизвестного мужчины, как трое неизвестных — судя по всему, русские, зашли следом за ними в ресторан. Качество звука было отвратительное — все заглушало гудение вентиляции. Ларс прижал наушники к ушам. Поначалу слова Хассе было не разобрать, потом его голос зазвучал отчетливее.

— Что потом? — спросил голос Гуниллы.

Хассе продолжал:

— Когда мы вошли, на полу валялись два трупа. Третий из этой компании — тот, которого нашли мертвым в кухне. В ресторане находились немец из больницы и тот большой русский.

— А София? Где была она?

— В том же зале.

— А Рамирес уже покинул страну?

— Да.

Ларс услышал вздох Гуниллы.

— А деньги? Транзакция?

На несколько секунд повисла гнетущая тишина. Затем слышно было, как Андерс откашлялся.

— Я пытался, но Гектор был не в себе.

— В каком смысле — не в себе?

— Он стал говорить, что ситуация изменилась — после перестрелки и трупов…