Ее андалузский друг

На самом же деле его звали Йенс, и сейчас он сидел в сарае среди джунглей Парагвая с тремя русскими. Главного у них звали Дмитрием. Это был высокий долговязый парень лет тридцати с лицом ребенка — ребенка, родители которого доводились друг другу родней. Его дружки, Гоша и Виталий, того же возраста — их родители, похоже, состояли в еще более тесном родстве. Парни постоянно смеялись, глаза у них широко расставлены, рты полуоткрыты — судя по всему, они не очень понимали, что происходит.

Дмитрий смешал в пластмассовой канистре сухой мартини, добавил оливки, потряс, разлил по небрежно ополоснутым кофейным чашкам, пролив немного на стол, а затем поднял тост, произнеся что-то по-русски. Его дружки загоготали, все выпили напиток, имевший привкус дизельного топлива.

Йенсу все они активно не нравились. Жуликоватые, неопрятные, нервные… Он старался не показывать своего отвращения, но это плохо получалось — скрывать свои чувства ему всегда было трудно.

— Давайте посмотрим на товар, — предложил он.

Русские возбудились, как дети при виде Деда Мороза. Йенс вышел из сарая к джипу, припаркованному на грязном, слабо освещенном дворе.

Он понятия не имел, зачем эти русские притащились в Парагвай, чтобы посмотреть на товар. Обычно покупатель заказывал у него что-то, а он поставлял и получал деньги, никогда не встречаясь с заказчиком. Но здесь было что-то другое — словно вся сделка, сама покупка оружия казалась им увлекательным приключением. Какими делишками занимались эти парни, он не знал и знать не хотел. Его это не волновало. Они приехали, чтобы посмотреть на товар, пострелять на пробу, надышаться кокаина, потрахаться с проститутками и внести ему второй платеж из трех.

Он привез с собой один «МР7»[2] и один автомат «Steyr AUG».[3] Остальное оружие лежало на складе в Сьюдад-дель-Эсте — упакованное, готовое к отправке.

Русские похватали оружие и стали шутливо целиться друг в друга, выкрикивая: «Hands up! Hands up!» Они хохотали, кричали, движения их были отрывисты. У Дмитрия в щетине застряли крошки кокаина.

Гоша и Виталий подрались из-за «МР7», дергая его каждый на себя и молотя друг друга кулаками по голове. Дмитрий разнял их и снова достал канистру с сухим мартини.

Йенс наблюдал за ними, стоя чуть поодаль, понимая, что дело скоро зайдет слишком далеко. В ближайшее время вернутся парагвайцы, поехавшие за проститутками, чтобы продемонстрировать свое гостеприимство. Русские еще больше нанюхаются, напьются и начнут палить из всего подряд. Йенс заранее знал, что произойдет, но ничего не мог сделать, — ситуация неуправляема. Более всего ему хотелось уехать прочь, однако он вынужден находиться тут до рассвета, без сна, оставаясь трезвым, чтобы получить деньги, когда Дмитрий соизволит с ним расплатиться.

— Джинс, где у тебя эти гребаные патроны?

Он молча указал на джип. Русские распахнули дверцы и принялись шарить внутри. Йенс засунул руку в карман, где еще оставалась одна никотиновая жвачка. Жевать табак он бросил двумя месяцами ранее, а курить — три года назад. Однако сейчас он находился в джунглях в четырех милях от Сьюидад-дель-Эсте, и никотиновые рецепторы в мозгу настойчиво напоминали о своем существовании. Засунув в рот последнюю пластинку, он стал яростно жевать, с отвращением наблюдая за русскими и понимая, что скоро снова начнет курить.

Приходя в больницу, София полностью отдавалась работе. Времени на что-то другое практически не оставалось, к тому же ей не нравилось пить кофе с коллегами — в такой обстановке она чувствовала себя скованно. Не то чтобы она стеснялась — наверное, в ней есть какой-то дефект, она просто не умеет говорить пустые фразы за чашкой кофе. В больнице София работала ради пациентов, а не из набожности или желания помогать другим. Она умела говорить с ними, находить общий язык. Они попадали туда из-за болезни, поэтому по большей части были самими собой, — открытые, человечные, искренние. С ними она чувствовала себя в своей стихии. Именно это и привлекало ее в работе. Пациенты не говорили о пустяках — лишь тогда, когда поправлялись, и тут она покидала их, а они — ее. Вероятно, именно поэтому София с самого начала выбрала эту профессию.