Ее худший кошмар

Миновав пост охраны, они зашагали дальше по коридору по направлению к лифту. Эвелин велела себе успокоиться, но так и не смогла избавиться от дурных предчувствий. Ей меньше всего хотелось чувствовать себя ответственной, даже опосредованно, за любое насилие, и уж тем более за такое зверское убийство.

Что бы там ни думал Амарок, шансы, что к этому делу причастен кто-то из Ганноверского дома, весьма невелики.

И ей наплевать, что там говорит Хьюго. Меры безопасности у них полностью соответствуют всем требованиям. Они были готовы к любым сюрпризам погоды, обеспечены всеми резервными системами. Они ведь прекрасно понимали, в каком регионе строят свое учреждение.

Но вскоре она поняла, что проблемы все-таки есть. Несмотря на то, что в течение наиболее сложных месяцев в спальнях второго крыла размещались дополнительные сотрудники охраны, нагрузка на персонал была слишком велика. Нынешний буран стал самым сильным с момента открытия учреждения, а большинство сотрудников были в исправительной системе новичками.

Охранники, мимо которых они с Амароком проходили, сообщили, что дополнительных сил оказалось недостаточно. Некоторые сотрудники отработали уже восемнадцать часов. Но учитывая тот факт, что системы безопасности до последнего времени не проверялись, ситуация могла бы быть и хуже. Они постараются все исправить и наладить.

— По дорогам пока еще ехать нелегко, но их уже расчистили, — сообщила она Амароку по пути в административный блок, хотя он сам прекрасно знал состояние дорог, так как ехал по ним. Она сказала это лишь потому, чтобы он знал: усталому персоналу тюрьмы скоро пришлют необходимую смену.

Но он молчал, насупившись. Создавалось впечатление, что мрачное настроение мешает ему говорить, но, принимая во внимание то, что произошло между ними, а также убийство, она не могла на него обижаться.

Первым с ними поздоровался доктор Тимоти Фицпатрик. Они столкнулись с ним, когда он выходил из административного блока. Он явно куда-то направлялся, скорее всего, на встречу с заключенным. Увидев Эвелин, он открыл было рот, чтобы сказать что-то важное, но, заметив сержанта, передумал.

— Какие-то проблемы? — спросил он, стараясь не смотреть на них.

Эвелин с облегчением вздохнула. Если бы в ее отсутствие кто-то из заключенных сбежал, доктор Фицпатрик наверняка начал бы разговор с ней совершенно по-иному. В свои пятьдесят лет он был вторым человеком после нее в деле создания Ганноверского дома. Без его поддержки и понимания ее планов, без его переезда на Аляску с намерением помочь ей воплотить эти планы в жизнь, Ганноверский дом так навсегда бы и остался проектом на бумаге.

— Уверена, Тим, что ты знаком с сержантом Амароком, — сказала она.

— Нет, официально мы не знакомы, — ответил Фицпатрик. — Но мы, конечно, встречались. И я много слышал о нем. В Хиллтопе он настоящий народный герой.

— Да, его здесь любят.

Она подумала, что Фицпатрику не помешало бы поучиться у Амарока тому, как заводить друзей и оказывать на людей влияние, но она прекрасно понимала: если ему на это намекнуть, он страшно обидится.

— Что его привело в Ганноверский дом?

Не зная, какую часть полученной от Амарока информации она имела право разглашать, тем более что при необходимости он сам может сообщить все остальное, Эвелин ограничилась уклончивым ответом.

— В городе имело место неприятное происшествие.

Фицпатрик поправил очки на своем крупном носу.

— Происшествие какого рода?

— Такого рода, что у меня даже возникло подозрение, что кто-то из ваших ребят мог вырваться прошлой ночью на свободу, — вступил в разговор Амарок. — Или, возможно, кто-то исчез день или два назад и его по каким-то причинам вовремя не хватились.

— Это абсолютно невозможно! — фыркнул Фицпатрик. — Мы проводим полную перекличку каждое утро и вечер.

Эвелин уже говорила это Амароку, пока они ехали сюда, но ее слова не произвели на него особого впечатления.

— Перекличка затрудняет побег, но не исключает его, — заметил сержант.

Хотя им удалось многое осуществить совместно, из-за своего тяжелого характера Фицпатрик не вызывал у Эвелин особых симпатий. Высокомерие, сквозившее в его тоне, не вызвало расположение к нему и у Амарока.

— Здесь у нас не тысячи заключенных, сержант, — возразил он с неприятным смешком. — Я уверен, мы мгновенно поняли бы, что недосчитались кого-то из них.

Высокий и импозантный, чем-то внешне похожий на Авраама Линкольна, Фицпатрик имел привычку демонстрировать свое превосходство над окружающими. Его высокомерие проистекало из осознания собственного интеллектуального превосходства над многими собеседниками. Но на Амарока надменность Фицпатрика не произвела особого впечатления, что Эвелин ничуть не удивило. Мужчины на Аляске сильно отличались от тех, с кем она общалась на юго-востоке. Суровая местная жизнь приучила их полагаться почти исключительно на собственное мнение, и сержанта это касалось в первую очередь.