Ее любили все

Илона Альбертовна, в ужасе прижимая руки к груди, опустилась на стул. Один за другим гости потянулись к молчавшему телефону и стали пробовать разбудить его. Они трясли аппарат, нажимали на рычаги, вытащили вилку из розетки и вставили снова – на случай, если что-то с контактом; Ира даже погладила телефон и сказала ему умильным голосом что-то ласковое. По ее словам, с техникой такое обращение безотказно. Но все оказалось напрасным: желтоватый аппарат упорно не подавал признаков жизни.

– Связи нет, – наконец подытожил Макс.

Дмитрий Каверин опустился на диван, но тотчас же вскочил с него.

– Так, – объявил он звенящим от напряжения голосом, – с меня хватит. Я хочу уехать! Сейчас же! Вместе с женой! И вы не имеете права нас задерживать! – крикнул он Кошкину.

– Честно говоря, – поддержал его Кирилл, – я тоже хочу. Вечер был очень интересный, – он поморщился, – но что-то он чересчур затянулся.

– Вечеринка с отравлением, – зевнул Подгорный. – Присоединяюсь. Все эти тайны стали действовать мне на нервы. И вообще, – он таки не удержался от того, чтобы уколоть Викторию, – я всегда терпеть не мог детективные романы, расследования и прочую муть.

Олег Кошкин отошел к стене и скрестил руки на груди. Как-то незаметно вокруг него сразу же образовалось пустое пространство.

…Потому что на самом деле никто не любит тех, кто задает тон, и людей этих терпят только до первой их осечки.

– Ну что ж, – сказал он наконец. – Не стану вас задерживать.

– Вот это мудро! – одобрила Илона Альбертовна.

– Однако сам останусь здесь до прибытия следственной группы. Толя! Раз уж меня оставили без связи, у меня к тебе одна просьба.

Понизив голос, он сказал Владимирову, что именно от него требуется. Тот пожал плечами:

– Да не вопрос. Не сомневайся, позвоню и скажу, куда ехать.

Шаркая ногами, он отошел.

– Идем, – сказал Кирилл Виктории.

– Послушай, Кирилл…

– Нет, это ты послушай. Все кончено. Мы возвращаемся домой.

И на этот раз она не стала спорить, чему в глубине души Кирилл был несказанно рад. Однако вслух Виктория не осмелилась выразить то, о чем она думала сейчас. Она вовсе не была уверена, что Кирилл поймет ее.

«Женю убили – Валентина Степановича убили, едва он попытался расследовать ее смерть – капитану не дали даже толком начать расследование, спровоцировав панику у присутствующих. И я тоже ухожу, не попытавшись разобраться, а ведь Женя была моей подругой, и Валентин Степанович стольким мне помог… С чего начинается предательство – с равнодушия, с жадности, с желания сохранить свой внутренний покой? Как легко в книгах быть несгибаемой и говорить о справедливости… а в жизни… в жизни…»

Она почувствовала, что совершенно запуталась, и приуныла.

– Вика, твоя сумочка… – напомнил Кирилл.

– Да, конечно.

Они вышли во двор, под черное небо, с которого сыпал крупный, пушистый снег, и тотчас же в сердце у Виктории всколыхнулась тревога. Она увидела группу мужчин, стоявших возле темного джипа Доронина, и услышала раздраженные голоса.

– Все четыре колеса! – донесся до Виктории конец фразы Макса.

– Вы не поверите, но у меня тоже, – беспомощно признался Филипп. – Дмитрий! У вас машина в порядке?

– Это порядок? – взвизгнул рыжий человечек, выскакивая из гаража. – Мне прокололи колеса! Как, интересно, я теперь уеду отсюда?

– Что случилось? – заволновалась Илона Альбертовна. – Кто-нибудь может мне сказать, что тут творится?

Подгорный усмехнулся.

– Похоже, – негромко проговорил он, – кто-то хочет любой ценой помешать тому, чтобы мы уехали. Сначала связь, теперь это…

В следующее мгновение Виктория услышала, как Кирилл тихо матерится, и поняла, что его машину постигла та же участь.

– Если это капитан, – проговорил Кирилл сквозь зубы, – я оторву ему башку!

– Он не выходил из дома, – напомнила Виктория.

– Он мог это сделать тогда, когда якобы пошел за сотовым старика, – напомнил Кирилл.

Однако автора детективных романов Викторию Палей было не так-то просто сбить с толку.

– Получается, что он бы вышел на снег, – сказала она. – Вернулся бы в дом, а его обувь оставляла бы мокрые следы. Ничего подобного не было.

– Он мог переобуться, – упрямо сказал Кирилл, которому очень хотелось, чтобы неприятный сыщик оказался злодеем.

– Если бы он выходил наружу, – отрезала Виктория, – у него покраснели бы лицо и руки от мороза. Ты скажешь, что на руки он мог надеть перчатки, но этого мало. Мы же с тобой видели его там, в доме. Что, у тебя создалось впечатление, что он куда-то выходил?

– Иногда ты такая умная, – проворчал Кирилл, – что мне прям страшно становится.

Он услышал, как она смеется, и крепко сжал ее руку, затянутую в белую перчатку.

– Макс, – шептала тем временем Ира своему спутнику, – мне страшно!

– Да ладно тебе, – отмахнулся он.

– Лиза! Где ты? Вы не видели Лизу? – спросил Филипп, беспомощно оглядываясь.

– Она пошла в каравеллу, – пояснила Надя Каверина. – Сказать капитану, что произошло.

– К черту капитана, – объявил Макс. – Давайте-ка подумаем, что мы сами можем сделать.

– Ехать по зимней дороге на проколотых шинах, к примеру, – усмехнулся Подгорный. – Черт! Знал бы заранее, взял бы с собой запаску.