Ее монстр

Трясущимися руками он разорвал упаковку и вытащил верхнюю круглую пластину. Отложив остальные в сторону, присел, разровнял ладонью песок под ногами и аккуратно разместил на нем непонятный предмет. Ухватив пальцами тонкий шнур, выступающий из центра, резко дернул вверх.

Место контакта полыхнуло огненным росчерком, выбрасывая волну тепла и плазмы. Раздался вскрик не ожидавшего вспышки Риша. Это было так похоже на взрывы, которыми военные осыпали транспортник, чтобы нас уничтожить, что я не рассуждая бросился к губительной субстанции. Схватив за горло, рванул Игеря вверх, ногой затаптывая пластину в песок и уничтожая источник разрушительной угрозы.

– Решил нас истребить? – прошипел прежде, чем вырваться сутью эдаити из оболочки и поглотить замышляющего подлость пленника.

Но мужчина яростно замолотил по воздуху руками и так замотал головой, словно настали последние секунды жизни. Выпучив глаза в бессильных попытках вырваться, просипел:

– Это не то, что вы подумали! Это не опасно!

Помедлив, все же отпустил его. Пока! Любопытство пересилило – другие эдаити тоже наблюдали за происходящим.

Тяжело дыша, Игерь рухнул на песок. Отыскал глазами растоптанную пластину, от которой остались лишь фрагменты. Бросил на меня полный ужаса взгляд и потянулся к упаковке.

Дрожащая рука. Рывок. Вспышка.

Пластину снова охватил огонь, но на этот раз я сдержал порыв, позволив Игерю продолжить. Схватив кусок многоножки, он осторожно положил его на раскалившийся диск. Орш, стоявший с наветренной стороны за спиной пленника и подобно мне подскочивший с намерением его уничтожить, с интересом потянул воздух носом.

– Надо подождать, – сообщил штурман, когда я заинтригованно присел рядом, присматриваясь к тому, как обугливается и потрескивает кожа на лапе многоножки.

Запах, первоначально тревожащий, навязывающий воспоминания об оружии, вскоре сменился совершенно иным. И чем дольше питательная материя нагревалась, тем более сочным и насыщенным становился аромат. Аппетитным в той же степени, в какой и выросты в нишах-ловушках живой горы, но без доводящего до безумия дурмана.

Даже спавшая Троя зашевелилась и приподнялась, принюхиваясь и осматриваясь.

– Хватит, наверное, – с долей неуверенности пробормотал Игерь, которому было неуютно в эпицентре нашего внимания. Натянув край рукава куртки на ладонь, он схватил совершенно видоизменившуюся конечность и вытащил из огня. – Горячая… – зашипел, торопливо поднимаясь, чтобы скорее положить еду на крышку ближайшего контейнера.

Посмотреть на процесс приготовления подошли и другие эдаити и с тем же интересом, что и я, изучали трансформировавшуюся под влиянием высокой температуры материальную еду. Зачем делать это? Не проще ли употребить ее в первоначальном виде? Есть ли преимущества или какой-то еще смысл в таких манипуляциях?

По ощущениям пища осталась сьедобной, пусть и изменившей первоначальную структуру, но привлекательность ее для оболочки на порядок повысилась. Все мы вдруг осознали, что рот наполнился жидкостью, призванной стимулировать процесс питания. Любопытное явление…

Штурман тоже сглатывал эту жидкость, с вожделением обоняя притягательный аромат. Питаться под прицелом наших взглядов ему было неуютно, но голод и пробудившийся аппетит пересилили. Отодрав жесткий обуглившийся верхний слой, Игерь обнажил матово-белую волокнистую субстанцию, усилив сочный аромат. Оторвал кусок и торопливо отправил в рот. Лицо мужчины при этом выражало удовольствие.

«Такая обожженная еда для материальных предпочтительнее», – сделал я очевидный вывод.

Это стало значимой информацией. Запасы пищи с корабля практически иссякли, а до шишек не всегда можно будет добраться, если мы уйдем от живой горы. Чем тогда кормить мою добычу? Но прежде нужно попробовать самому!

Ждать не стал, протянул руку и забрал с контейнера видоизменившуюся еду. Под пристальным жадным взглядом нервно дожевывающего свою порцию штурмана оторвал такую же полоску. Надкусил, на миг замерев, анализируя впечатления вкусовых рецепторов оболочки: безопасно, вкусно, допустимо.

Передав поджаренную лапу Оршу, вытащил из второго контейнера кусок толстой ткани и с остатками горячей еды направился к недоумевающе хлопающей глазами Трое.

– Ешь, – присев рядом, протянул ей…

«Жареное мясо?»

Добыча активно задвигала носом, а в ее мыслях так четко и образно отразилось название, что я удовлетворенно кивнул – точное и конкретное обозначение. Все же необычайно удачно, что с нами оказалась именно Троя, ведь мыслей других пленных я не слышал. А как-то называть все эти новшества материального мира нам необходимо даже между собой.