Ее монстр

Больше всего хотелось поблагодарить его именно за то, что остановился. Дор, бывший напарник, не захотел меня услышать, озабоченный лишь первобытным желанием самца овладеть самкой. А монстр, уничтоживший немало наших, прислушался. И кто из них в итоге человечнее?

– Я не могу так… сейчас… – сильнее сжав колени, уткнулась в них лицом. – Мне нужно время. Мы можем… не торопиться?

Раньше назвала бы сумасшедшим того, кто сказал бы, что попрошу о таком амиота. Монстра, который на моих глазах не задумываясь выпил десятки противников, которого я все еще боялась, понимая, что он способен выпить и меня. Но, отбросив эмоции и чувства, в ситуации, когда я рядом с ним, и, возможно, так будет до конца моей жизни, есть смысл быть только честной. С собой! Рано или поздно между нами это случится. Вынужденно оказавшись на пути познания материального существования, амиот пройдет его до конца. А кроме как со мной, познавать больше не с кем…

– Мы эдаити, – Кин вновь напомнил, что слышит мои мысли.

Нарочито неспешно протянув руку, грубовато погладил по волосам. И я решилась. Он прямолинеен и честен – я должна ответить тем же.

– Да, тела мужчин и женщин предназначены для таких… прикосновений. Но… Самое важное в этом процессе – обоюдность. Нравиться должно и мужчине и женщине. Близость идет на пользу телам, когда приносит удовольствие и не причиняет боли.

Кин задумался, наверняка анализируя новую информацию. Я молчала, незаметно подтянуть ближе брючную часть скафандра. Окружающий мир был необычно тих, но отсутствие внешних звуков в этом «изломе времени» уже не так напрягало.

– Ты меня боишься?

Вот так вопрос… И как на него ответить?

– Нет, что ты…

– Вижу, что да. Когда ты меня обманываешь, это очевидно: расширяются зрачки, меняется пульс и температура тела. – Вздохнув, укорила себя за ложь. Будь он на моем месте, разве не боялся бы? – Что мне надо сейчас сделать?

Опешив, невольно посмотрела на Кина. Глаза уперлись в мощную грудь, рельефный живот и… Стремительно вскинув голову, пробормотала:

– Пожалуйста, контролируй свое тело. Не позволяй ему… действовать самостоятельно. Ты же можешь?

– Могу, – заверил Кин. – Но зачем? Мне необходимо все знать об оболочке. И раз она так жаждет твою, попробую снова. Нужно в этом разобраться.

– Хорошо. – Я смирилась: любознательность и напористость моего похитителя можно остановить лишь одним. – Я сама помогу тебе, даже объясню то, что непонятно. Только… не сейчас. Мне нужно время, чтобы к тебе привыкнуть.

Мысленно умоляла его согласиться. Проявить то самое понимание, что так меня удивило.

– Как много времени нужно Трое?

И когда он успел вновь придвинуться вплотную?

– Неделю? – Я заерзала бедрами по песку в надежде чуть отползти. – Несколько дней?

Амиот вздохнул точь-в-точь как я недавно.

– Хорошо, несколько дней. Но не больше. Мне не терпится выяснить до конца предназначение тел и причины их различий у мужчин и женщин. Прикасаться к Трое в разных местах очень познавательно. – Слова с делом не расходились: костяшками когтистых пальцев он погладил мой бок, затем плечо и щеку… – Ты на это тоже реагируешь. – Так же быстро, как делал все, Кин убрал руку и отстранился. Перебросив мне одежду, уточнил: – Ты это хотела?

Пока я поспешно и неловко, в нелепых попытках не слишком откровенно демонстрировать тело, натягивала остатки скафандра и куртку, Кин неторопливо надевал форменные брюки.

– А как заинтересовать Трою? Чтобы не боялась. Быстрее привыкла. И получила удовольствие?

Очередной каскад неожиданных вопросов заставил замереть. Тут и обычному парню не сразу ответишь, а уж амиоту…

– Нужно доверие, – нашлась наконец с ответом, надеясь, что он поймет. Взгляд кружил, избегая останавливаться на спутнике.

– Троя мне не доверяет, – констатировал он очевидное. – Почему?

Вопрос в лоб. Как объяснить, что мы слишком разные? Что отношения «хищник – жертва» не подходят даже под понятие дружба, что уж говорить о симпатии и любви.

– Троя не еда, – вновь повторил Кин ранее сказанное, подслушав мои мысли. И своим ответом доказал – он не понимает причин моего страха перед ним и ему подобными. Неужели эдаити полагает, что мой исключительный несъедобный статус должен утешать? Особенно на фоне гибели других.

– А Игерь – еда?

Решившись, подняла взгляд, и мужчина отреагировал молниеносно: перехватив меня за руки, притянул к себе вплотную.

– Когда Троя ест, – Кин задумался, но очень быстро отыскал в моем сознании нужное слово из тут же промелькнувших образов пищи, – курицу. Она переживает из-за мыслей птицы на свой счет? Троя не думает об этом. Почему нам так нельзя? Мы не такие уж разные, но ты осуждаешь именно нас. Признай право эдаити так же поступать с едой.

– Курица не разумна! – выпалила, опешив.

– Возможно, потому что выгодно так думать? Троя понимает, что без пищи не выживет, и предпочитает не вести с курицей дискуссии, а чувствовать ее в своем животе.