Ее последний круиз

Линда крутила ручку мороженницы, как истая голландка - невозмутимо и напористо. Эфиопка Рики наклонила голову влево, прислушиваясь к звукам, доносящимся из-под крышки. Яэль и Катя переглядывались и хихикали.

И лишь Шарон была на высоте. Отточенными движениями она крутила ручку, не переставая улыбаться всем в зале, изящно согнувшись, накладывала мороженое в хромированные недра термоса, и возвращалась на сцену, эффектно покачивая бедрами.

И совершенно естественно, что рыжеволосая красавица получила больше голосов, чем ее соперницы.

Не только Мири бросала на Шарон гневные взгляды. Другие девушки тоже не радовались успеху фаворитки, хотя и не выражали своих чувств так явно.

Объявили получасовой перерыв. Мои подопечные бросились в примерочную. Там уже стояли наготове Адольф-парикмахер с визажистом. Следующий этап должен был проходить в купальниках, и поэтому девушки спешно переодевались, не обращая ни на кого внимания.

- Валерия, у меня в каюте остались духи, я сейчас!

- Ой, а я станок забыла...

Девицы разбежались по каютам. Вот трудная работа! Через десять минут им на сцену выходить, а у них еще подмышки не бриты.

Все это время я сидела как на иголках. Нужно было идти их собирать. Хорошо, что не все ушли. Катя с Ширли подтягивали друг дружке лифчики, Рики расчесывала копну кудряшек, а Яэль вертелась перед зеркалом. Наконец они собрались, и я проводила их до конференц-зала.

Но три девушки еще не вышли. Мне снова пришлось идти и вытаскивать их из кают.

Как всегда пришлось спуститься по лестнице, обогнуть небольшой холл и пройти длинный коридор. В конце коридора горничная несла стопку белья на тележку, стоящую поблизости. Мне захотелось попросить ее постучаться в двери кают, чтобы сэкономить время, но я не решилась ее побеспокоить.

- Шарон, Мири, Линда, на выход! - закричала я на весь коридор.

Двери на противоположных сторонах раскрылись, и Шарон с Линдой вышли мне навстречу.

- Мы уже идем.

Я невольно залюбовалась ими. Обе высокие, статные. Одна рыжая, другая блондинка, они вышагивали на высоких каблуках, а под изящными халатиками были надеты только купальники, отчего их ноги казались непропорционально длинными.

Они быстро прошли мимо меня, и скрылись на лестнице, а я громко постучала в каюту Мири.

- Мири, сколько можно тебя искать!

От моего стука дверь отворилась. Мири ничком лежала на кровати.

- Ты что, заснула? - я подошла и потрепала ее за плечо.

От моего движения она развернулась, и моему взгляду предстал страшная картина: шею девушки перерезала страшная коагуляционная полоса, лицо побагровело, а между губ торчал прикушенный кончик языка.

Сердце мое заныло сразу. Приложив руку к груди, я прислушалась. Нет, все в порядке, готово выпрыгнуть, но еще здесь. Что же делать? Куда и кому сообщить?

Почему-то мне пришло в голову протереть дверную ручку. Смутно припомнилось, как это всегда проделывал Арчи Гудвин, незаменимый помощник великого сыщика Ниро Вульфа. Я вытащила платок и вышла из каюты.

За этим занятием меня застал Глинский.

- Валерия, что это ты делаешь?

Охнув, я снова схватилась рукой за сердце. А второй - за ручку, которую только что тщательно вытирала. Признаваться сейчас, что за дверью лежит мертвое тело, было как-то не с руки:

- Вот, испачкала чем-то руки. Теперь оттираю, - сказала я наобум.

- А почему ты трешь дверь, а не руку?

- Ой, я такая рассеянная... Прости, мне надо идти. Антракт уже закончился.

Захлопнув дверь в каюту с мертвой Мири, я бросилась прочь и, по дороге, заворачивая на всем бегу за угол, налетела со всего размаху на стилиста Адольфа. Дама я крупная, к тому же масса оказалась помноженной на ускорение, так что лядащему парикмахеру не поздоровилось. Он упал на ковер, сверху его прижала я, и в таком виде нас увидала давешняя горничная с каталкой.

- Что с вами? - она бросилась стаскивать меня с парикмахера.

Тот придушенно матерился. Всем своим видом он напоминал распластавшуюся тощую лягушку.

Встала я неудачно, вновь зацепившись за Адольфа. Он принялся отряхивать свой белый парикмахерский халат от прилипших катышков коврового покрытия. Решив ему помочь, я отряхнула его сзади, поправила воротник халата и даже заправила в карман торчащий оттуда кусочек черной ажурной тряпочки, не переставая изо всех сил извиняться.

Адольф махнул рукой и удалился, поддерживаемый горничной, а я поспешила на конкурс.

В зале все уже собрались. Семь красавиц стояли кучкой, все в разноцветных шелковых халатах с разрезами до бедра, и перешептывались. Музыканты наигрывали блюз, публика явно скучала.

Хорошо, что Гарвиц был в зале. Не обращая внимания на удивленные взгляды, я подошла к столу жюри, и сказала Элиэзеру:

- Мне нужно с вами поговорить. Пойдемте.

Поднялись с места, кажется, все. То ли я произнесла эту фразу излишне громко, то ли голос меня чем-то выдал, но вышли мы из зала в сопровождении всего состава жюри. За нами потянулись журналисты.

- Валерия, скажите толком, что произошло? - сердито вопросил Гарвиц.