Ее звали Лиза

Часовой уж злится,

Труба играет сбор.

Пойду на гауптвахту,

Не кончив разговор.

Прощай, прощай, auf Wiedersehen.

Как я хочу остаться с ней,

С моей Лили Марлен.

С моей Лили Марлен…

— Да, и правда издевательски звучит, — согласился Алекс. — Очень вероятно, что наш бравый боевой петух сейчас кинется на меня с кулаками. Ну и отлично! У меня как раз настроение подраться.

— Почему же?

— Дурное предчувствие, — пояснил Алекс. — У меня предчувствие крупных неприятностей. Со мной такое бывает. А когда со мной такое бывает, мне всегда хочется подраться. Впрочем, дело не в одном только предчувствии. Фрау Эмма… — кстати, вы знаете, что она еще не так давно промышляла гаданием и все еще раскладывает карты для ближайших друзей или если ее хорошенько попросить? — так вот пару дней назад фрау Эмма нагадала мне крупные неприятности через близкого друга и любимую женщину. А мне ужасно не хотелось бы ввязываться в неприятности. Любая неприятная история непременно дойдет до отца, и мне тогда несдобровать. Я и так накуролесил в Париже выше всякой меры.

— Парижанки виноваты? — понимающе спросила Лиза.

— Они самые, — усмехнулся Алекс. — Ах, какая прекрасная музыка и как вы прекрасно танцуете! В Париже я танцевал фокстрот с одной русской, она княгиня…

— Ну да, — кивнула Лиза, — конечно. Если в Париже и русская — то уж обязательно княгиня.

— Вы что, издеваетесь надо мной? — хохотнул Алекс. — Но она действительно самая настоящая русская княгиня, ее зовут Вики Оболенская. Однако забудьте о ней, у вас нет никаких поводов для ревности. Сейчас меня интересуете только вы!

Лиза от злости едва нашла в себе силы улыбнуться. Самодовольный идиот. Да нужен ты мне! Однако серые глаза Алекса начинают как-то странно поблескивать… Надо быстренько заговорить ему зубы!

— Как быстро вы вернулись от Шубенбаха, — сказала Лиза сладким голосом.

— Я до него не доехал, — с досадой пояснил Алекс. — Лопнула покрышка, а в машине не оказалось запасного колеса, и я бросил автомобиль возле какого-то склада под охраной часового. У меня был выбор: либо шагать к Шубенбаху пешком, а туда очень далеко идти, либо явиться к нему завтра с утра, а сегодня вернуться в «Rosige rose», которая в получасе ходьбы. Конечно, я выбрал второе — и правильно поступил, как мне кажется. Вы со мной согласны?

— Конечно, — нерешительно проговорила Лиза. — Смотрите, тот оберст-лейтенант. Он опять скандалит.

Пехотинец уже уселся за свой стол и сейчас пререкался с метрдотелем. В зал вышла фрау Эмма. Музыка кончилась, и Лиза отчетливо расслышала, о чем идет разговор.

Оказывается, пехотинец, потерпев неудачу на любовном фронте, решил утешиться чревоугодием и приказал принести ему тушеную баранину, которую он заказал и оплатил, но есть не стал. И тут выяснилось, что баранина отдана другому посетителю, который попросил обслужить его побыстрее. Отдана и съедена…

— Герр оберст-лейтенант, — уговаривала фрау Эмма, — умоляю вас подождать. Вам приготовят другую баранину буквально через пять минут, клянусь!

— Да что вы такое говорите! — кипятился пехотинец. — Я не желаю жрать сырое мясо. Пять минут… Думаете, я не знаю, сколько готовится баранина? Нет, я ухожу. Потрудитесь вернуть мне деньги за заказ!

— Герр оберст-лейтенант, — твердо сказала фрау Эмма, — вам будут возвращены деньги за баранину и кофе, которые вы не желаете ждать. Но салат и егерские колбаски вы съели, водку выпили. С вашего позволения…

— Нет, я хочу все деньги! — зло выкрикнул оберст-лейтенант.

— Фу, какое скопидомство, — проворчал Алекс. — Фрау Эмма, отдайте ему деньги, этому фронтовому каплуну, тыловая крыса оплатит его заказ. И пусть ту несчастную баранину приготовят для меня примерно через час. А я тем временем проследую с фрейлейн Лизой в отдельный кабинет.

Ну, наверное, так-то уж куражиться не стоило. Последние слова стали последней каплей — оберст-лейтенант схватился за кобуру. Вернер тоже принялся возить руками по ремню, отыскивая свою…

— Господа! — Фрау Эмма бросилась вперед, простирая руки. — Я вас умоляю! Прошу у вас обоих прощения, я виновата в произошедшем недоразумении, только я. Господа, пощадите репутацию моего ресторана! Вы знаете, что герр Венцлов намеревался удостоить нас чести… Если пойдут слухи о том, что господа офицеры схватились из-за одной из моих девушек… Умоляю вас! Это может отразиться не только на репутации заведения, но и на ваших репутациях!

— Беспокойтесь только о себе, — неприязненно проговорил подполковник. — Я ухожу. Я не унижусь до того, чтобы пачкать руки об какую-то тыловую крысу. Деньги мои оставьте себе. Но я сумею поставить вас на место с вашим борделем и с вашими шлюхами!

Он вышел. Фрау Эмма ринулась было следом, но остановилась, бессильно свесив руки и изо всех сил пытаясь изобразить безразличие.

— Да ну его, просто пугает, — усмехнулся Вернер. — Что он может, скажите на милость? Вырвался на один день с фронта, а завтра же туда снова уедет.