Эффект бабочки

Сначала Настя еще старалась не тратить их, а потом смирилась. В конце-то концов, если им светит жизнь вместе прожить, неужели она будет вести себя так постоянно? Кроме того… Насте очень не хотелось упасть в грязь лицом перед людьми, которые окружали Глеба. Ей не хотелось, чтоб за его спиной шушукались о том, какое чудо-юдо он себе нашел. Это нежелание заглушало писк глупой гордости.

Так в ее гардеробе произошли первые изменения, а потом и не только в гардеробе. Чувствуя себя немного глупо, Настя занялась изучением этикета, после чего расширила круг вопросов самосовершенствования, изучая то, чем интересуется сам Имагин, а еще… совсем уж краснея, Веселова занялась изучением вещей, которые должны были порадовать его в сфере, касающейся только их двоих, ну и записалась на уроки пол-дэнса, тоже, чтоб когда-то порадовать. Травмированная нога еще беспокоила, но не так сильно, чтоб чувствовать себя беспомощной.

Мандраж Насти, похоже, был слишком явно ощутим, именно поэтому Глеб и поехал выбирать платье вместе с ней.

Выбирали они долго и мучительно. Точнее мучилась Настя, а Глеб только смотрел внимательно, задумывался, а потом качал головой, веля мерить дальше.

Когда мужчине надоело сидеть на диване, шаря в телефоне, он переместился к кабинке, посмеиваясь над тем, как Настя ругается там сквозь зубы, снимая обтягивающее платье-чехол. Оно, по мнению Глеба, не подходило именно поэтому – слишком обтягивало. Нет, конечно, на встречу со своими родителями в таком пустить еще можно, тут-то он всегда рядом – в машину посадит, из машины в квартиру доставит, а потом в обратном порядке, но… Если вдруг Настя когда-то соберется куда-то еще… скандал им обеспечен.

Наконец-то стянув злосчастную тряпку, Настя яростно дернула штору, не обращая внимания на то, что осталась в одном белье, посмотрела на Глеба сначала гневно, а потом отчаяно.

– Может, ты без меня сходишь?

Имагин же окинул ее внимательным взглядом от носочков до самой макушки, мысленно поставил этому бельевому комплекту твердую четверку, для пятерки не хватало чулок, а потом быстро зыркнул в сторону, убедился, что консультанты не маячат на горизонте, втолкнул в примерочную, вминая спиной в зеркало. Сжал руками чашечки, а губами накрыл губы, чтоб Настин протестующий писк не достиг чужих ушей.

Оторвался далеко не сразу. Прежде исследовал не только скрытые тканью поверхности тела, но и кожу рук, живота, немного спины… куда достал.

– Ты чего, Имагин? Мы ж не эксгибиционисты… – а Настя откровенно офигела от напора.

– Отвлекаю, блин, – стиснув зубы, Глеб отступил, снова открыл штору, вышел, закрыл, после чего привалился к перегородке, выдыхая. Нет, ну ее-то, конечно, отвлек, а с собой теперь что делать? Он таки ее добрый самаритянин. Это правда. Ради нее – хоть звезду с неба, хоть в состоянии крайней возбужденности терпеть до дому.

А Настя в это время, жутко краснея, трясущимися руками пыталась натянуть на себя следующий наряд, чувствуя, как тело то и дело вздрагивает, а на губах загорается улыбка. Какой же он у нее… один такой.

Взяли они следующее по очереди платье.

Почему именно оно так понравилось Имагину, Настя спрашивать не рискнула. Может, надоело выбирать, может, это действительно было лучше других. Но знакомиться с родителями Глеба ей предстояло во в меру строгом глубокого коричневого цвета наряде.

Потом Имагин перенес еще и второй тур – покупку обуви, а вечером они вернулись домой довольными, но уставшими. Хотя довольной и уставшей вернулась Настя, а Глеб устал и удовлетворился только после того, как ему перепало вознаграждение за хорошее поведение.

***

День встречи с родителями Глеба приближался, Настя волновалась все больше, а Имагин был слишком занят на работе, чтоб дни напролет проводить, успокаивая.

Однажды Настя даже не выдержала, решила спросить совета у мамы. Это был очередной четверг, они сидели на кухне, Наталья пришивала пуговицы к сотворенному не так давно платью, а Настя делилась успехами на преподавательском поприще.

Там, как ей казалось, все складывалось чудесно. Она уже любила своих крошек, а они отвечали ей взаимностью. Мама улыбалась, хваля Настю, Андрей давно умотал к себе, сообщив, что слушать о танцульках ему не интересно.

Не выдержала Настя, когда до приезда Глеба, который должен был ее забрать, оставалось меньше получаса.

– Мам, мы с Глебом едем знакомиться с его родителями, – Настя выпалила, а потом уставилась в стол, тут же покрываясь пятнами стыда. Ей казалось, что права спрашивать что-либо у мамы, она больше не имеет, но не спросить просто не могла.

– Боишься? – Наталья же даже виду не подала, что расстроилась или разволновалась. Посмотрела ласково, отложила шитье, взяла ее ладонь в свою.

– Очень.

– А я рассказывала, как с твоей бабушкой знакомилась?

Настя мотнула головой, позволяя Наталье начать рассказ. Он был длинным, красочным, волнительным, но с очень даже хорошим окончанием. Антонина приняла ее. Приблизительно то же, по словам мамы, светило и Насте. Нервов не избежать, но исход непременно будет положительным.