Эффект Бали

– Я не все тебе рассказала. – Она откладывает телефон и тут же отключает звук. Кладет руки на колени, выпрямляет спину и старается не смотреть Кристине в глаза.

Кристине страшно.

– Гуру не приглашал нас, – почти беззвучно произносит Марго.

Шок не дает Кристине говорить, спросить банальное: «Да что здесь происходит?».

– Я предложила ему этот договор. Эти услуги. Я придумала эту поездку.

– Что ты несешь?

Она по лицу видит, что Марго в обороне, что она изо всех сил сдерживает себя, чтобы не проявить ни одной эмоции. Железная леди. Их диктатор вечеринки.

– От полиции мы как-то откупились. От журналистов и ее друзей – нет. Нам нужно было залечь на самое дно, хоть на какое-то время.

– Ты издеваешься, да? Ты думаешь, такое забывается когда-нибудь?

Она знает, что не забывается. Конечно. Только Глеб стал исключением.

– Как ты вообще нашла Гуру?

– Просто… нашла. Без разницы. Я пыталась договориться с Грузией, Таем, Киевом, предлагала им выгодные условия, фестивали и перформансы, но они отказывались. И я просто случайно увидела таргет в ленте Светозара…

– Господи Иисусе! Ты сумасшедшая. Ты безумнее всех этих, – Кристина указывает на толпу сектантов. – Кто в здравом уме пойдет на такое?

Ей нечего ответить. Словно спасение завибрировал телефон.

– Да, Светозар, я хотела бы обсудить обратные билеты… 

* * *

Память – это удивительная вещь. Изменчивая, гибкая, порой даже гуттаперчевая. Память – ненадежный союзник, на нее вообще не стоит полагаться. И дело вовсе не в интеллектуальных способностях, а в прихотях мозга, который хочет нас обезопасить.

Леша распутывал провода, из его телефона играла Outkast – Ms. Jackson. Первые ноты хип-хопа нулевых тут же переместили Глеба в крошечный подвал в Санкт-Петербурге, заполненный полуживыми людьми. Мосты снова сошлись, цены на такси упали, большинство уже ехало домой, а Леша стоял счастливый, как и в начале вечеринки, и подпевал.

Глеб тогда орал слово во все горло. Они с Лешей, тогда еще друг другу незнакомые, улыбались до боли, дурные и пьяные, объединенные одной песней. Тогда Глеб и понял: этот придурковатый танец, музыка – их клятва на крови. Точнее, на вайбах. Они смешались друг с другом и стали неразрывны.

Леша загадочно улыбнулся, глядя на Глеба.

– Помнишь ее?

– День, когда мы познакомились, – Глеб произнес это фальшиво слащаво. – Боже мой, мы тогда были короли мира, Леш.

– У меня всегда эта песня ассоциируется с тобой. Хотя, как они во время живых выступлений говорили, это песня для мамочек.

Глеб расхохотался.

– Твоя песня, Глеб, твоя, твоя, – продолжал смеяться Леша. – Я ее тогда специально для тебя поставил на самом деле. Мне казалось, что ты заценишь.

Память – это не то, на что стоит полагаться. И дело вовсе не в интеллектуальных способностях, а в прихотях мозга, который хочет нас обезопасить.

Даже Марго, которая знала наизусть все номера телефонов, помнила цифры огромных сумм и даты поставок, которой ежедневно нужно было делать тысячу дел одновременно, забыла одну маленькую деталь.

– Ты телефон наконец-то прикупил? – спросил Леша.

– Да, хорошо, что русскую симку оставил. – Глеб покрутил дешевый мобильник в руках. Была поздняя ночь, рабочие настраивали свет. Леша и его друг «Стива», какой-то азиат, похожий на участника кей-поп-группы, проверяли оборудование. Сева с кем-то ругался по телефону. – Можешь мне вай-фай раздать, Леш?

– Конечно.

Иоланты нигде не было. Наверное, она снова отправилась к Гуру. Глеб не хотел об этом думать, вместо этого он воспользовался ее отсутствием, чтобы все-таки купить себе дешевый телефон. Ощущения были странные. Он предполагал, что может рассказать Иоланте, что все-таки приобрел телефон, вряд ли она расстроится, но все же…

Да, теперь он понимал, насколько странно это тогда было.

Он завис в телефоне, устанавливая приложения и активируя аккаунты. Все-таки он вовремя решил бороться с зависимостью от соцсетей. В «Инстаграме» его ждали пожелания смерти, проклятия и – самое пугающее – поддержка. Глеб даже не сразу сообразил, что речь идет об инциденте с Кристиной.

– Какая ерунда.

Он зашел в «ВКонтакте» и резко удивился.

В ночь, когда Глеб был на этой чертовой медитации, прежде чем уехать с Иолантой, он получил сообщение от Марго.

«Я тебя ненавижу».

Обычно она писала такое в шутку или как реакцию на какую-нибудь очередную его идиотскую идею. Он открыл переписку полностью.

«Я надеюсь, что ты уже сдох где-нибудь в канаве.

Ненавижу тебя. Рил. ненавижу.

Ты испортил мне жизнь. Всем нам. Я так хочу тебе рассказать, так хочу, чтобы ты ответил за все, что сделал.

Самое ужасное – я же любила тебя, придурок. Я думала, что помогу тебе, направлю.

Но на самом деле мне, наверное, никогда не нравился ты, мне нравился твой потенциал.

У тебя всегда были задатки чудовища. А я их развивала. Я виновата.

Нет. Бред.

Ты должен сдохнуть. Иногда я мечтаю, чтоб никто тебя из этого океана не вытащил, чтоб я ни разу тебя не откачала. Ты портишь всех нас. Портишь.

Я уже год сплю с Севой. Сюрприз, блять.

Ты виноват. Только ты. Мы не должны были нести ответственность за тебя.