Эффект Эмбера

Мне понадобилось еще несколько минут, чтобы выяснить, кому принадлежит телефонный номер 555-4489. Оказалось, что это не лос-анджелесский номер, а голливудский. Он был зарегистрирован на имя некоего Винсента Рагена по адресу: Холлихок-лейн, 1411. Я никогда не бывал в Холлихоке, но знал, где он расположен – километрах в пятнадцати к северу от Голливуда, в пустынной местности, среди лесистых холмов.

Поскольку это был междугородный разговор, мне удалось выяснить, что по номеру 555-4489 звонили из дома, в котором я сейчас находился, вечером в среду 19 сентября в 11.00, то есть всего два дня назад. С тех пор не прошло еще и сорока восьми часов.

В этот момент я услышал шум подъехавшего автомобиля, удостоверился, что это патрульная полицейская машина и открыл входную дверь. Когда полицейские вошли в дом, я как раз искал в телефонном справочнике Рагена Винсента здесь, в Лос-Анджелесе. Нашел. Но только адрес его офиса. Его домашний адрес и телефон указаны не были. Он оказался адвокатом, и его контора находилась на Уилшир-бульваре в Вейр-Билдинг, где он занимал три комнаты под номерами: 38, 40 и 42.

Да, на Уилшир-бульваре в Вейр-Билдинг.

* * *

Я знал обоих офицеров, приехавших в патрульной машине. Первый в дом вошел Билл Роулинс. Высокий, худощавый, мускулистый парень на пару лет моложе меня, с вьющимися темными волосами, красивым смуглым лицом и постоянной "пошли-вы-все-к-черту" ухмылкой, которая у многих дамочек вызывала жгучее желание отправиться туда только вместе с ним. И лишь очень редко – практически такого вообще не случалось – он отказывался исполнить их желание.

Войдя в гостиную, Билл бросил со своей обычной улыбочкой:

– Привет, Шелл. Надеюсь, ты ошибся и всего лишь ранил его?

– Зря надеешься, – буркнул я.

– Ты уверен, что это Верзен?

– Да, можешь сам убедиться.

Я ткнул большим пальцем в сторону спальни. Полицейские направились туда, а я дождался, пока вышел Роулинс, и отвел его к входной двери, чтобы нас не слышал его задержавшийся в спальне напарник.

– Слушай, старик, – заговорщицки проговорил я. – Знаю, что Сэм будет рвать и метать, но у меня не было другого выхода.

Роулинс озадаченно потер щетину на подбородке.

– Он все еще был в своем кабинете, когда я выезжал. Собирается отчалить на отдых. – Я понимающе кивнул. – Хочет к полуночи подбить все дела, чтобы завтра уже не выходить на службу. Я умудрился уехать, не предупредив капитана, но по возвращении обязан поставить его в известность о случившемся. Тебе тоже следовало бы изложить ему свою версию.

– Да, конечно... Но... э... я бы хотел попросить тебя об одной... э... услуге, друг. Мой добрый старый друг.

– Перестань, Шелл. Я терпеть не могу, когда... Говори прямо.

– Билл, ты можешь выслушать меня?

Я поведал ему о том, что произошло после моего появления в доме Коллета, заверил, что намерен заехать в ЛАОП и дать письменное объяснение о случившемся, что, помимо всего прочего, предполагаю неприятное объяснение с капитаном и просьбу о снисхождении, если ему вообще знакомо это чувство. Только, добавил я, все это я сделаю чуть позже, если, конечно, Билл проявит великодушие и не наденет мне немедленно наручники. Мне до зарезу нужно заскочить в одно место.

Все время, пока я живописал свои злоключения, Роулинс не уставал мотать головой, тупо повторяя:

– Никак невозможно.

Однако, когда я закончил, он спросил:

– Куда заскочить?

– Повидать одного парня в Холлихок-лейн. Всего в двадцати пяти – двадцати семи километрах отсюда. Правда, мне придется сделать небольшой крюк, поскольку это в противоположной стороне от Лос-Анджелеса, но я постараюсь...

– Тебе действительно важно с ним встретиться?

– Пока не уверен, но думаю, что да. Мне нужно свалиться ему на голову без предупреждения.

Роулинс бросил взгляд в сторону спальни, где лежало тело Паровоза Верзена.

– Это имеет какое-то отношение к данной истории?

– Долго объяснять, старик.

– Вот и объяснишь это, приятель, в отделении.

– Ты шутишь... Ну хорошо.

Мне пришлось дополнить свой рассказ о том, что произошло после моего появления в этом доме, плюс большую часть того, что предшествовало моему решению отправиться сюда. В заключение я сказал с оттенком обиды:

– Черт побери! В конце концов, я не собираюсь смываться из страны. Просто прошу тебя об отсрочке, скажем, на час. Конечно, я понимаю, что ты не можешь вот так прямо сказать мне: "Поезжай!" Но если бы ты, например, отлучился в туалет или что-нибудь в этом роде...

– Не могу. – Он задумчиво помолчал. – Эта девица, о которой ты упомянул, ну та, которая живет в "Спартанце"... У меня был вчера выходной, но ребята рассказывали о ней. Это была она? Так что же выходит, она и в самом деле – самая настоящая "Мисс Обнаженная Калифорния"?

– Ну конечно же! Ты никогда не видел ее ни в жизни, ни даже на фотографии? – Я выдержал многозначительную паузу. – Знаешь, старик, при мне случайно оказалась фотография моей новой знакомой. Кстати, ее зовут Аралия. Она прелестна и очаровательна. Правда.

Я раскрыл журнал, который все еще сжимал в руке, а точнее, подошел поближе к Роулинсу и стал листать его.