Эффект Эмбера

– ...здесь столько изувеченных тобою... Можно тебе доверять, Шелл? – Он вытащил у меня из-за пояса здоровенный кольт 45-го калибра, из которого я так и не сделал ни одного выстрела и, покачав головой, с искренней грустью продолжал: – Мне больно, ты даже не представляешь себе, как больно мне идти на это, Шелл, но я вынужден тебя аре... Что за чертовщина?

А "чертовщина", на которую он положил глаз, странным образом забулькала, захрипела и села, привалившись спиной к дереву, тупо уставившись в одну точку. Хоук лишь сейчас опамятовался после "победоносного прорыва" Ковика. Из его бессвязного бормотания мы с Сэмом могли разобрать лишь отдельные слова:

– ...здоровенный такой... веселый... великан... рядом... ого-го, а потом... а-а... такие же малюсенькие парни... прямо у меня... перед носом...

– Кто это? – спросил Сэм.

– Элвин Хоук собственной персоной.

– Чего он бормочет?

– Думаю, что он все еще находится под впечатлением спектакля.

– Спектакля? Какого еще спектакля?

– Ну, сейчас не самое подходящее время пускаться в подробные объяснения, Сэм. И кроме того, мне еще необходимо получить на это разрешение.

– Хоук? Так один из них все-таки жив?

– Да все они живы.

– Не понял?

– Ты же не даешь мне слова сказать, Сэм. Я их не убивал, даже не стрелял в них. Просто слегка вырубил. А к двоим так и вообще не прикасался. Это они сами себя.

– Послушай! Мы же слышали... мы все слышали... стрельбу. Как во время революции, крики, стрельба, автоматные очереди и, конечно, пулеметный стрекот. Я пулемет "по голосу" сразу узнаю...

– Сэм, поверь, я даже ни разу и не выстрелил из этого кольта, что перекочевал к тебе в карман. Проверь его, понюхай. Только осторожно, он заряжен.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы убедить его в том, что все семеро преступников живы, просто шестеро все еще пребывают в бессознательном состоянии. В этот момент еще двое начали подавать признаки жизни. Полицейские быстренько надели им наручники. А Роулинс с сержантом приступили к допросу Хоука. Спустя пару минут Билл подошел к нам.

– Ну и кто этот "соловей", болтающий, словно у него наконец прорезался голос? Что он там лепетал про убийства, стреляющих призраков и, кажется, про похищение моей жены? Что это за птица-говорун?

– Нет, жизнь все-таки хороша тем, что никогда не перестаешь удивляться! – философски изрек Роулинс. – Эта птица-говорун не кто иной, как Эл Молчок.

Капитан Фил Сэмсон, суровый начальник Отдела по расследованию убийств, долго и сосредоточенно молчал. Наконец взглянул на меня и сказал:

– Шелл, я в полном недоумении, как это все у тебя получилось. Ну ладно, так, может быть, хоть что-нибудь я могу сделать для тебя?

– У меня есть к тебе только одна маленькая просьба, Сэм.

– Выкладывай.

Не стану в деталях описывать реакцию Сэма на мою просьбу, скажу только, что он не был безумно счастлив, когда я сказал:

– Отдай мне мой любимый тридцать первый, Сэм.

Глава 23

– После того как мы суммировали всю информацию, которую выудили из Эла Хоука и из других членов этой гангстерской шайки, – рассказывал я Аралии, – и присовокупили к ней то, что узнали от Гуннара Линдстрома и Войстера Один Выстрел, а также сведения, которыми располагал я, перед нами предстала вся неприглядная картина этого преступления.

– Но... мама и Питер, они что, тоже знали о том, что меня собираются убить?

– Им этого не сказали... так прямо. Но они могли догадаться об участи, которая тебя ожидает. А может быть, даже и знали. Не это сейчас главное. Итак, позволь мне вкратце рассказать тебе о главном, чтобы больше не возвращаться к этой теме, после чего допьем наш мартини о'кей?

Был вечер того же понедельника. Прошло всего несколько часов с тех пор, как Рагена, присутствовавшего, кроме всего прочего, и при убийстве Нормана Эмбера, поскольку только он один знал, что следует украсть, увезли вместе со всей его бандой в окружную тюрьму.

Аралия все еще оставалась со мной, хотя теперь ничто не мешало ей в любое время уйти куда заблагорассудится. Но, как я ей уже сказал однажды, я чувствовал, что она все больше и больше отдаляется от меня.

Я добрался до "Спартанца" уже в одиннадцатом часу, и сейчас близилась полночь. Я принял душ, натянул умопомрачительные слаксы цвета лаванды и "мушкетерскую" рубашку с открытым воротом, а также белые носки, туфли и пояс и был уверен, что выгляжу просто великолепно. По крайней мере это можно было с полным основанием сказать о моей одежде.

Аралия, как всегда, была неотразима. Совершенно голая. Ничего не скажешь, она умела произвести впечатление на мужчину. Но, кажется, я об этом уже говорил.

Последние полчаса мы потягивали мартини, а тем временем я рассказывал, что произошло в Грин-Мезе и о дальнейшем развитии событий. Наконец я полностью расслабился и с удовольствием ощущал разливающееся по жилам божественное тепло.

– По-моему, в моем коктейле больше джина, чем мартини. А может быть, это уже вообще чистый джин?

– Глубокомысленное замечание.

– Не клади мне больше, оливку, ладно? Я их все равно не ем.

– Ладно. Просто они так симпатично выглядят в... Аралия, прекрати свои штучки.