Эффект кобры

— Да, есть, — представив непринужденную беседу двух влюбленных, я продолжила. — Мне всегда хотелось быть поваром, работать в ресторане, побывать в Париже, познакомиться там с именитым шефом, а годам к сорока уже обзавестись своим бизнесом. Это будет тихое, уютное гнездышко с небольшим количеством посадочных мест. К тому времени мои дети подрастут и станут неплохими помощниками на кухне, — улыбку я сдержать не смогла, эта фантазия зародилась давно, на том несчастном подоконнике детского дома. Она была единственной отдушиной, теплящей мое отвердевшее сердце. — А ты? Ты о чем-нибудь мечтаешь?

Кай примолк, дрожь в его пальцах бескорыстно выдала дурное состояние. И все же Кай вобрал в себя воздуха, и его обдавшийся хрипотцой голос заговорил.

— Моя мечта — это твои мечты. Единственное, чего бы мне хотелось, чтобы ты исполнила все, чего желаешь, — на секунду он замолчал. — Пообещай, что попробуешь, даже если придется карабкаться одной.

Я повернулась на другой бок, задрав подбородок вверх. Веки Кая устало прикрылись в полумраке.

— Не говори сейчас ничего и не спрашивай, могу ли я пропасть бесследно, — Кай будто прочел мои мысли, отчеканив подготовленный ответ. — Просто пообещай.

— Ладно, — я сказала, но прекрасно понимала, что вру нам обоим.

Парень чмокнул меня в носик, наши лбы соприкоснулись. Он начал засыпать. Его слова заставили упасть духом, но я заставила себя не думать об этом, по крайней мере не сейчас.

— И, Валери, впредь не доверяй никому. Даже если кажется, что стоит.

34 глава

Маэль настороженно приоткрыл дверь комнаты, он боялся помешать брату с девушкой, а что еще хуже — увидеть старшего в компрометирующей позе. Поэтому парень для начала высунул свою белую макушку, а уже после осмелился вывалиться сам. Парочка мирно спала, одетая, что не менее важно для хлипкой психики Маэля.

Прошедшей ночью парнишка услышал каждое слово, произнесенное Каем в разговоре с Валери. Маэль сидел у запертой двери и через зазор снизу внимал каждое произнесенное слово. Некоторые вещи заставляли его уши краснеть, а что-то — грустно ухмыляться, вынуждая взглянуть на братца иными глазами. Татуированный, хладнокровный эгоист оказался простым человеком со своими слабостями. Будто опору из-под ног выбили! Казалось, защита в лице старшего брата становилась хлипкой и теряла свой авторитет.

В детстве Маэль никогда не надеялся на брата, а скорее желал избавиться от него в те моменты, когда ревность к матери жутко застилала глаза. Ребенком ему казался странным тот факт, что женщина любит страшненького, некрасивого мальчика больше, чем его, здорового, всегда послушного и готового исполнить любую просьбу. Марла часто отдавала Каю самые лучшие игрушки, такие редкие сладости в их доме, хорошую одежду, достающуюся Маэлю уже рваной и изрядно заношенной. В маленькой детской головушке притаилась неприязнь, нарастающая и сильно ноющая одинокими ночами. Кай это видел, но не злился, он все равно оставался добр к братишке, даже когда тот подкинул иголки ежа ему в штаны. Время шло, Маэль взрослел, и то, что прежде было неподвластно разглядеть девственным умом, стало слишком очевидным: Марла точно так же ранила Николая своим чрезмерным вниманием, как и его самого полным безразличием. Они оба страдали от обусловленного ею удобства. И пускай юноша уже перерос эти детские обиды, воспоминания о прошлом все же задевали тонкие струнки нервов, заставляя раздражаться.

Маэль по-тихому вышел на улицу, кутаясь в капюшон серой куртки. В кармане он нащупал сигареты, достал одну, зажал ее между губ, поднес огонь и, прикрыв веки, вдохнул, опаляя едким дымом внутренности.

А Кай тем временем уже поднялся, наблюдая за всеми манипуляциями отравления молодых легких. Он поморщился от раздражения и, затянув шнурки потуже, последовал за Маэлем.

— И почему ты никогда не слушаешься? — Кай подошел, вырвав сверток с табаком из бледных рук. Окурок упал в грязь и был растоптан тяжелым ботинком.

Мальчишка ничего не ответил, не стал ёрничать или капризничать. Ему действительно было плохо, поэтому все эти ребяческие психи он утопил глубже Марианской впадины.

— Ты обманывал меня, говорил, что все будет хорошо, но сам этому не верил, — Маэль помассировал рукой область шеи. — Как теперь я должен тебе доверять?

Кай молча собирался с мыслями.

— Прости меня, — будто прикладывая все свои усилия, он продолжил: — Наверное, я действительно более не заслуживаю твоего доверия. Мне бы следовало в отношении тебя смотреть дальше собственного носа. Теперь это стало совсем очевидным, — Кай потерянно улыбнулся. — Все будет благополучно. На этот раз ты сам этому поспособствуешь.

Маэль посмотрел на брата, пытаясь понять смысл его слов.

— Когда Валери проснется, ты скажешь ей, что я поручил тебе отвести ее к доктору. Вы возьмете мою машину, ты сядешь за руль, однако повезешь в другом направлении.

— Что ты хочешь этим сказать? — юноша встрепенулся, уже догадываясь обо всем.