Эффект проникновения

И здесь машину Ковалева преследовал автомобиль, вывернувший откуда-то при выезде из города. Он держался сзади метрах в трехстах, не сокращая дистанцию.

– Сбавьте скорость, – приказал Сретенский.

Ковалев ударил по тормозам. Теперь машина едва ползла, делая не больше двадцати километров в час. Автомобиль, шедший следом, также замедлил ход.

– Остановитесь, – скомандовал Андрей Иванович.

Машина застыла, и вторая машина замерла у обочины. Сретенский открыл дверцу, вышел на дорогу. Из остановившегося сзади автомобиля никто не выходил. Занятно, подумал Андрей Иванович. Тут и рассуждать нечего о случайном совпадении, и в то же время они не проявляют никаких агрессивных намерений. Просто едут следом, не особенно скрываясь. Едва ли НКВД, те бы поспешили с арестом. Хотя… В этом сумасшедшем мире все возможно.

Распахнув дверцу со стороны водителя, Сретенский выдернул перепуганного Ковалева из машины, сел за руль и дал газ. Он так гнал по ухабам, что Аня пару раз ударилась головой о потолок. В зеркале он видел, что машина преследователей возобновила движение и промчалась мимо Ковалева, как мимо придорожного столба.

– Аня! – позвал Сретенский. – Ты умеешь стрелять?

– Что?

– Из пистолета, говорю, стреляла когда-нибудь?

– Боже упаси!

Не оборачиваясь, Сретенский перебросил пистолет на заднее сиденье.

– Попробуй выпалить из этой штуки.

– Как… В них, в людей?!

– Нет, конечно! В небо, в белый свет… Главное, чтобы грохнуло. Не бойся, они в нас стрелять не будут, иначе уж давно бы…

Аня осторожно взяла пистолет с таким выражением лица, с каким неопытный серпентолог впервые прикасается к ядовитой змее. Зажмурившись, она подняла ствол вверх и что было сил надавила на спусковой крючок. Выстрела не последовало. Девушка открыла глаза, осмотрела оружие и додумалась сдвинуть флажок предохранителя. Вторая попытка оказалась удачной. Бабахнуло на славу. В машине остро запахло порохом и нагретым металлом, а в потолке образовалось круглое отверстие.

– Молодец! – крикнул Сретенский. – Еще!

Войдя в азарт, Аня выстрелила трижды подряд.

Растерялись ли преследователи, услышав пальбу, или их водитель не справился с управлением на ухабах в полутьме, или была другая причина, но их автомобиль после крутого зигзага врезался в здоровенную скалу.

– Есть! – закричала Аня

Сретенский включил фары. Он немного притормозил и ехал теперь не так быстро, отчасти потому, что дорога становилась все хуже. Десять минут спустя всякие признаки дороги совсем исчезли. Машина прыгала на камнях, приближаясь к какому-то забору, за которым вдалеке темнела скальная гряда.

– Приехали, – сказал Сретенский, останавливая машину.

– Мы заблудились? – жалобно спросила Аня, все еще сжимавшая в руках пистолет.

– Ну, это явно не совхоз «Красный путь»… Наверное, надо было свернуть где-то. А тут… Заброшенная дорога… Погоди-ка.

Он вновь запустил мотор и развернул автомобиль так, чтобы фары осветили деревянный щит, приколоченный к забору (точнее, к низенькому красно-белому барьерчику). На щите был изображен знак радиационной опасности и вдобавок имелась надпись аршинными буквами:

СТОЙ

РАДИОАКТИВНОЕ ЗАГРЯЗНЕНИЕ МЕСТНОСТИ

ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ

– Ладно, пошли пешком, – со вздохом проговорил Андрей Иванович.

– Куда?

– Туда, вперед… Сзади нас поджидают друзья.

– Там радиация…

Сретенский резко повернулся:

– Нет! Аня, все это липа.

– Что липа? – не поняла девушка.

– Да все, – устало махнул рукой Сретенский. – И псевдо-Москва, и «Голос Америки», и война, и радиация… Аня, я не могу объяснить, но я чувствую. От всего этого за милю несет липой. Бесспорный факт только один – мы непонятно как очутились непонятно где, и мне это не нравится. А все остальное – липа. Поверь мне…

В пяти километрах позади них, в разбитой машине, человек в сером костюме докладывал по рации:

– У нас авария… Мы потеряли их на восемнадцатом километре восточного вектора. Они ушли к внешнему периметру…

Ему отвечал тот, кто санкционировал побег Стрельникова и Ани – так называемый народный комиссар внутренних дел Михаил Яковлевич Гордеев.

– Потеряли, и шут с ними… – Его голос звучал лениво, без малейшего раздражения.

– Как?! Они ушли…

– Далеко ли уйдут? – Гордеев усмехнулся. – За периметром они либо заблудятся в подземельях и подохнут от голода, либо напорются на мембрану… Жаль, перспективный материал, да свет клином не сошелся… А если им повезет и они выберутся, так снова окажутся в наших руках, но поумневшими. В общем, возвращайтесь…

– Есть.

7

Они снова пили чай на кухне, и в этом совместном чаепитии было что-то настолько доброе и расслабляющее, что Кремнев на какие-то минуты почти избавился от терзающих его тяжелейших эмоциональных стрессов. Он рассказывал генералу Васильеву о своих похождениях, а тот слушал, кивал, порой задавал краткие уточняющие вопросы.

– А теперь я хотел бы посмотреть пленку, – сказал Кремнев в заключение.

– Что ж… – Виктор Дмитриевич грузно поднялся из-за стола. – Пойдем посмотрим, что за эксперимент такой…