Эффект тени. Как обратить во благо силу темных сторон вашей души

Прислушавшись к разговору, я узнала историю жизни этой женщины. Хотя и не припомню теперь всех подробностей, но точно помню, что она была пленницей собственного отца и большую часть своего детства провела в подвале их дома. Потом её спасли, а отец отправился на много лет в тюрьму. Узнав о её страданиях, я осознала, почему она разговаривала так, как разговаривала. Пока она росла, у неё не было перед глазами примера здорового взрослого — буквально; она даже не знала, что это такое — говорить естественно, и изо всех сил старалась собрать вместе по клочкам то, что считала нормальной личностью. Та же самая манерность, которая возбуждала во мне такое осуждение пятью минутами раньше, теперь вызывала глубокое восхищение и сочувствие. Она не изменилась — изменилась я. Молясь, я призвала свет. Просветитель вошёл в мир тьмы и освободи меня от моего теневого «я», моего прокурорского «я», предоставив мне информацию, которая заместила мысли страха мыслями любви.

И, если уж на то пошло, где и когда в этой жизни я обзавелась склонностью судить столь жёстко? С метафизической точки зрения я не родилась с ней. Мы рождаемся не в первородном грехе или ошибках, но в фундаментальной и первичной невинности.

Кажется, я обладаю очень мощной врождённой памятью. Мне, конечно, не дано знать, действительно ли это так, но она была у меня столько, сколько я себя помню. Я даже помню, как видела осветительные приборы, висящие над операционным столом, что укрепляет моё ощущение, что это может быть правдой. Если верить этой памяти, я пришла в мир с бесконечным запасом любви, готовая отдать её, и это ощущение было превыше всего, что я позволяла себе чувствовать с тех пор.

По это происходило в 1952 году, когда врачи все ещё считали, что им полагается шлепнуть новорождённого, чтобы заставить его дышать. Так что в тот самый момент, когда я ощущала, как из меня лучится безмерная любовь ко всем живым существам, я почувствовала шлепок. Врач, которого я уже любила, ударил меня! Помню, я совершенно растерялась, обиделась и получила жестокую травму. Зачем ему понадобилось это делать?! Я просто поверить не могла, что такое случилось! А потом мои мысли опустели. Я низошла туда, куда низошла, — и так оно все и случилось.

Это воспоминание, или чем бы оно ни было, отвечает на вопрос, рождаемся ли мы уже с тенью. Ответ — «нет», мы рождаемся в совершенной любви.

Но кем бы мы ни были и через что бы ни проходили, кто-то или что-то — часто с наилучшими побуждениями — ввергает нас в царство тени, и задачей всей остальной нашей жизни становится выход из тьмы и возвращение к свету.

С того единственного момента новорождённости — той травматичной разлуки с любовью, которая воспроизвела во мне отчуждение всего человечества от любви, заложенной в нашей сути, — мне приходилось постоянно испытывать искушение потерять любовь из виду. Поскольку мне отказали в любви, пусть даже на мгновение, я теперь испытываю искушение отказывать в любви другим. И цель моей жизни, как и цель жизни всех нас, — вспоминать любовь в себе, помня о её присутствии в любом другом человеке.

Та женщина, гостившая в доме моей знакомой, хотя она и заслуживала восхищения, поначалу соблазнила меня к осуждению. Но я попросила о помощи — и мне её дали. Как только я пожелала увидеть свет в ней, вернулся и мой собственный свет. А тень пропала.

ГДЕ НЕТ ЛЮБВИ — ТАМ ЖДИТЕ СТРАХА

Любая мысль, не наполненная любовью, есть приглашение для тени. Нас уверили в истинности мифа о нейтралитете: что любовь нам на самом деле не нужна, если только мы не причиняем активного вреда. Но любая мысль либо исцеляет, либо ранит. Бесконечно творческая сила мысли гарантирует, что все, о чем бы мы ни подумали, приведёт к некому воздействию. Если я предпочитаю не любить — если я предпочитаю отказывать в любви, то в этот момент создаётся душевная пустота. И страх ринется в неё, чтобы заполнить образовавшееся пространство.

Это применимо как к моим мыслям о других, так и к мыслям о себе. Сосредоточившись на аспектах чьей-то тени, я не могу не войти в свою собственную: гневную, властную, нуждающуюся, бесчестную, склонную к манипуляции и т.д. Как только я вхожу во тьму обвинения и осуждения, я делаюсь слепа к собственному свету и не могу отыскать своё лучшее «я».

Или, позабыв главную истину своего собственного бытия — не одобряя себя через одобрение Божественного света, что живёт во мне, я легко попадаю в ловушку саморазрушительных поступков. Я оказываюсь вовлечена в любую форму самодиверсии, которая заставляет других забыть, как забыла я сама, кто я такая на самом деле. Нападаем ли мы на других или на самих себя — тень равно искушает разум разрушением и безумием.