Эфирный оборотень

– Я понимаю. Только, товарищ полковник, летать они научатся быстро. Асов у вас еще хватает, а остальному немцы научат за несколько дней. Главное за первый вылет не сгореть. Да вы это знаете. – сказал Антон, – Поэтому я прошу разрешить мне вылет на Кавказ. В данный момент там я буду нужнее.

Асеев, медленно дымивший папиросой, затянулся в последний раз и затушил ее о пепельницу, сделанную из консервной банки. Было видно, что он ожидал подобной просьбы.

– Ну, что-ж, лейтенант, – медленно проговорил он, – ты ведь уже все обдумал на досуге. Иначе не пришел бы ко мне с такой постной физиономией. Ладно. Даю добро. Как выполнишь задание особого отдела – первым же самолетом назад. Разумею я, война к тому дню еще не кончится. А значит и опытные летчики-истребители мне будут нужны постоянно. Командировочное предписание получишь у капитана Еременко. Свободен.

Антон вышел из землянки на свет божий с необъяснимым чувством человека, судьба которого только что пошла совершенно по новому пути, и виноват в этом был только он сам. Откуда-то сверху раздался мощный гул. Антон поднял голову и увидел как в небе, то и дело пропадая за облаками, медленно проплывали немецкие бомбардировщики с ясноразличимыми крестами на широких крыльях и фюзеляже. Два из них отделились от основной массы и повернули к аэродрому. Завыла сирена воздушной тревоги. Летчики выскакивали из блиндажей. Кто-то бежал к истребителям, а остальные прыгали в вырытые по краям взлетной полосы траншеи. Бомбардировщики спикировали вниз с диким воем и сбросили первую партию гостинцев. Земля содрогнулась. Аэродром заволокло едким дымом. В местах падения авиабомб образовались огромные воронки, от которых несло гарью. В небо, взревев моторами, стартовало несколько «Яков». Антон, успевший спрыгнуть в траншею, поднял на мгновение голову и вдруг увидел, как от армады бомбардировщиков отделилось несколько самолетов и, изменив курс, повернуло по направлению к расположенному неподалеку госпиталю. Не понимая что делает, Антон выскочил из траншеи и, пригибаясь, побежал через взлетно-посадочную полосу на другой конец поля. Ему вслед орали что-то, но он не слушал. Вокруг рвались авиабомбы. Не обращая внимания, Антон сломя голову бежал сквозь дым. И ему повезло. Когда, преодолев открытое пространство, Антон вбежал в лес и бегло осмотрел себя, то понял, что не ранен и даже не задет. Но думать об этом было некогда. Он снова побежал, петляя между деревьев. Выбравшись в город, над которым уже кружила стая бомбардировщиков, Антон припустил прямо по центральной улице, нисколько не заботясь о том, чтобы остаться незамеченным для летчиков. В таком дыму его вряд ли можно было обнаружить.

Когда он вбежал в парк через калитку, у которой они вчера расстались с Катей, бомбежка уже началась. В небе завыли пикирующие бомбардировщики, несущие скорую смерть. Парк содрогнулся от грохота разрывов. Антон бежал между высоких кряжистых древесных исполинов и ему казалось, что все это не по-настоящему. Что он вот-вот должен проснуться и открыть глаза. Но сон не проходил, а становился кошмаром. Треснув пополам, с диким грохотом поперек дороги обрушился пирамидальный тополь. Антон едва успел остановиться, чтобы не быть раздавленным его могучей кроной. Бросившись в обход, он выбежал на центральную аллею, уже изрытую воронками от разрывов, и устремился к зданию госпиталя, вокруг которого копошились люди, вытаскивая раненых. Кое-кто уже лежал ничком на траве, закрыв голову руками и вжавшись в землю так, что был, казалось, вровень с ней. Раздался еще один взрыв и другой тополь-исполин обрушился рядом со входом в госпиталь, придавив нескольких солдат. Своей кроной он угодил в окна палаты на втором этаже, со звоном вышибив стекла и проломив стену. Антон бросился вперед, но тут на его глазах авиабомба угодила прямо в крышу госпиталя. Грохнул взрыв, и некогда величественное здание обрушилось, словно бутафорский карточный домик. Рассыпалось в прах, погребя под собой всех, кто находился внутри. Антона отшвырнуло на траву и ударило об ствол поваленного тополя. Сознание выключилось.

Глава 8. Отряд специального назначения

Антон очухался от резкого запаха нашатырного спирта. Кто-то сунул ему под нос кусок ваты, пропитанной этой ядреной жидкостью для пробуждения покойников. Открыв глаза, он разглядел стоявших над ним санитаров в белых халатах. Голова разламывалась от боли в затылке, но больше никаких ранений Антон не ощущал.

– Оклемался, браток. – сказал высокий усатый санитар и, обращаясь к остальным, добавил, – пошли других в чувство приводить, кто жив остался.