Егерь

Боль — это первое, что ты чувствуешь перед тем как очнуться. Сначала в голове, а затем и в глазах при попытке их открыть. После того, как Волкера очередной раз подбросило на деревянном полу, он понял, что везут его не по королевскому тракту. Солнце словно инквизитор во время допроса жгло тело нещадно. Он даже с некоторой грустью вспомнил голос во сне, который его так самоотверженно призывал к умиротворению. Где он сейчас, когда так нужен? Подумав об этом егерь вспомнил последние мгновения перед тем, как потерял сознание. И практически сразу он пожалел о сказанном, во сне с ним шутил голос апостола, поэтому егерь и не смог почувствовать инквизиторов. В конечном счете солнце сделало свое дело и Волкер потерял сознание от теплового удара.

Очередное его явление в мир произошло после ведра холодной воды вылитого Волкеру на голову. Еще не полностью придя в себя, он лихорадочно пытался смочить горло остатками влаги, льющимися по его лицу.

— Ну что, егерь, напился? — оскалился двумя гнилыми зубами тюремщик. — Скоро тобой займутся их светлости, они уж из тебя все секреты твоего поганого ремесла выпытают.

— Да я сам все расскажу, зачем таится? Хотя умей они читать, то сами бы все узнали из книг хронистов. пзаключении. е не будет верующих, таково будет написанно м и их вере., утром они вернутся. льной улице чан со святой водой.

— Ах ты погань! — взвизгнул тюремщик и пнул Волкера в грудь. — Вздумал издеваться над святой инквизицией?!

Егерь решил оставить его вопрос без ответа, ему не хотелось этого признавать, но вскоре он подвергнется весьма болезненной процедуре допроса. Смотритель царства боли и стонов еще некоторое время словесно над ним поиздевался, но, видя отсутствие реакции со стороны егеря, решил ретироваться вглубь клоаки. Пока егерь находился в бессознательном состоянии его перенесли из повозки в камеру и сковали цепями. На всякий случай Волкер подергал кандалы, вдруг они проржавели, но видимо это был не его день, цепи оказались новехонькими. Сев возле стены, он закрыл глаза и попытался отрешиться от всего происходящего. Ушедший тюремщик забрал с собой факел и камера погрузилась в темноту. Но глаза быстро адаптировались к новым условиям и наличие света ему уже было не нужно.

Вскоре он опять услышал шаркающие шаги тюремщика, но на этот раз с ним шел еще кто-то с довольно легкой поступью. Похоже попав в лапы инквизиции об уединении егерю придется только мечтать. Легкая походка принадлежала женщине и судя по медальону, висящему у нее на поясе, она имела звание капитан-инквизитор. Час от часу не легче, подумал Волкер. По королевству ходили слухи, что женщины-инквизиторы в издевательствах над мужчинами проявляют большую изобретательность. Честно говоря егерь надеялся, что ему никогда не придется с ними встречаться, но похоже реалии жизни на всякие там надежды плевали с высокой колокольни.

— Вот ваше святейшество этот гнусный еретик осмелившийся бросить вызов инквизиции, — прошепелявил тюремщик, со скрипом открывая плохо смазанный замок.

— Оставь нас, — приказала капитан.

— Как пожелаете ваше святейшество, — с подобострастностью в голосе ответил тюремщик отвешивая низкий поклон, и в таком положении попятился вдоль коридора пока не скрылся из глаз.

Капитан вошла в камеру только тогда, когда стихли шаги смотрителя. Ее светлые волосы были заплетены в короткую косу переброшенную через левое плечо. Да уж, красивые женщины часто причиняют боль мужчинам, в основном конечно сердечную, но в его случае похоже будет телесная.

— Вот уже много лет я прихожу сюда каждый раз когда слышу о поимке очередного егеря, — тихо произнесла капитан-инквизитор. — И прежде чем спускаться в подземелье я молюсь, чтобы среди них не оказался тот единственный егерь, которого я узнаю. До этого момента Бог меня слышал, но похоже я слишком часто его донимала просьбами и он проигнорировал мое последнее обращение.

— Я не понимаю к чему ты клонишь, капитан? — искренне поинтересовался Волкер.