Егерь императрицы. Гвардия, вперёд!

Последние годы правления Екатерины II многие историки отмечают ослаблением её творческих способностей, явным застоем в общественной жизни, разгулом коррупции и фаворитизма. Об императрице ходят слухи как о распутной, похотливой, жадной до любовных утех женщине, у которой якобы были многие сотни любовников. Как всегда это и бывает, такие слухи весьма преувеличены. Да, действительно, любовников было немало — возможно, за всю жизнь около трёх десятков, — но в те времена в высшем свете, причём всех европейских держав, господствовали гораздо более свободные нравы. Оставаться верными супругами зачастую считалось каким-то чудачеством и блажью. Как восклицала одна из героинь пьесы Александра Сумарокова: «Я не посадская баба, чтобы своего мужа любить!» Волокитство, донжуанство и любовные приключения в дворянской среде 18 века были в моде. Екатерина II в этом плане ничем не отличалась от своих современников. Одновременно с этим она была женщиной сентиментальной и необыкновенно чувственной. Лишённая счастья быть любимой женой, она искала среди любовников не сиюминутного партнёра, ей нужна была любовь и искренняя дружба, в чём она и сама признавалась в переписке с Дени Дидро и Вольтером. И всякий раз императрица приходила к выводу, что её нынешние фавориты не соответствуют тем взыскательным требованиям, которые она к ним предъявляла. Следовал очередной болезненный разрыв, и вскоре она опять была готова обманываться.

Кандидатов на вакантное место было, разумеется, в избытке, ведь оно несло власть, признание и деньги, причём большие, огромные деньги. Сам фаворитизм той эпохи при Екатерине стал почти государственным учреждением и может служить примером если не колоссальной коррупции, то чрезмерного расходования средств точно. Так, по подсчётам современников, подарки лишь одиннадцати фаворитам и расходы на их содержание для казны составили более девяноста трёх миллионов рублей, теми ещё деньгами! Что превышало размер целого годового бюджета страны! Екатерина как бы покупала любовь своих фаворитов, она словно бы «играла в любовь», но любовь эта обходилась государству слишком дорого. Кроме необычно щедрых подарков, её фавориты награждались орденами и генеральскими чинами, не имея, как правило, при этом никаких воинских заслуг. Например, ещё будучи совсем юным, Александр Ланской успел за три года «дружбы» с государыней получить ордена Александра Невского и Святой Анны, польские ордена Белого Орла и Святого Станислава, а также шведский орден Полярной звезды. Будучи, пожалуй, самым скромным и порядочным из всех фаворитов, он тем не менее стал генералом-поручиком и нажил состояние в размере семи миллионов рублей.

А вот у последнего фаворита Екатерины Платона Зубова, как писал его современник, французский дипломат Массон, было столько наград, что он был похож «на продавца цветных лент и скобяного товара».

Двадцатилетний Платоша был последним фаворитом стареющей, но не желающей с этим смириться государыни. Летом 1789 года он упросил своё начальство разрешить ему командовать гвардейским конным конвоем, сопровождающим императрицу во время поездки в Царское Село. Он так активно красовался и гарцевал подле кареты, что был замечен Екатериной и попал к ней на обед, где удостоился благожелательной беседы. Прошло всего несколько дней, и он «задержался» в её спальне. Уже через две недели Зубову был пожалован чин полковника и флигель-адъютанта. Совсем скоро он станет ещё и генералом. А всего через год его наградят орденом Святого апостола Андрея Первозванного — высшей наградой империи!

Этот резвый шалопай кавалергард, молодой, невежественный, но красивый и мускулистый, с высоким лбом и прекрасными выразительными глазами, овладел полностью сердцем шестидесятилетней Екатерины.

С фавором «резвуши» до власти дорвался и весь многочисленный клан Зубовых. Все перед ними пресмыкались и заискивали, только цесаревич Павел пытался хоть немного огрызаться. Как-то за званым обедом Екатерина спросила у своего сына: «Я вижу, что вы наконец-то согласны с мнением князя Зубова?» На что тот не преминул ответить: «Ваше императорское величество, разве я сказал какую-нибудь глупость?»

Все стремились угодить и понравиться фавориту. Гавриил Державин прославлял его в своих одах. Будущий герой войны 1812 года генерал Кутузов варил ему по утрам какой-то особенный турецкий кофе. Как высказался один из дипломатов: «Все ползали у его ног, поэтому он считал себя великим». По своему же характеру Платон был самым типичным приспособленцем. При Екатерине он прилюдно взывал против ужасов революции, в первые же годы царствования Александра I ратовал за конституцию и расширение гражданских свобод. Государственные дела фаворит решал так: «Делайте всё, как было прежде!»

Наиболее ярко характеризующее Платона Зубова описание дал француз Ш. Массон: