Египет под властью Птолемеев. Иноземцы, сменившие древних фараонов. 325–30 гг. до н.э.

Так прошли первые годы этого тройного совместного правления. Царя беспокоило присутствие в столице, жители которой поочередно то добивались его расположения, то боялись его, двух ревнивых женщин. В правление царя и двух цариц процветание в Египте не наступило. По всей долине Нила разгорались беспорядки и мятежи, которые называли amixia

– «дикостью». Продолжавший проводить политику, направленную на замирение народа, Эвергет издал ряд указов, в которых содержались обещания помилования, прощения долгов по налогам и т. д. Однако жители страны не желали слушать своего царя, и, вынужденный подавлять восстания, Эвергет снова взялся за оружие.

Особенно жестоко был подавлен мятеж в Фиваиде. Гермонт (современный Армант) и другие города были взяты приступом, а их население – перебито. Удовлетворив свою жажду крови в Верхнем Египте, Эвергет переключился на Нижний, в частности на Александрию. В итоге при звуке его имени люди стали морщиться, будто почувствовали какой-то очень неприятный запах. Последний акт насилия переполнил чашу терпения жителей столицы. Царь приказал собрать всех подростков, живших в городе, загнать их в гимнасий и поджечь его. Пораженные этой жестокостью, многочисленные отцы и братья поспешили к дворцу, возле которого стали кричать, требуя предать смерти человека, совершившего это ужасное преступление. Но во дворце никого не оказалось, и добраться до самого Эвергета людям не удалось – он успел сесть на корабль, направившийся в сторону Кипра. Вместе с ним на судно сели его жена Клеопатра III, пятеро их детей и юный Птолемей по прозвищу Мемфисский – сын царя, рожденный Клеопатрой II.

Оказавшись там, Эвергет в свободное время раздумывал над тем, как лучше отомстить. Он потребовал от Киренаики предоставить ему армию и отправил на Пелопоннес своих людей, которые должны были набрать наемников. В это время александрийцы, сумевшие вздохнуть свободно, размышляли над тем, кого следует выбрать новым царем. Законного наследника престола, если не считать детей, рожденных от Эвергета и находившихся на Кипре, в Египте не было, а из женщин, имевших право занять трон, оставалась только Клеопатра II.

Если бы не тот факт, что Клеопатра была женщиной, ее с радостью посадили бы на египетский трон. Жители Египта нередко с теплотой вспоминали супругу и соратницу Филометора, старшего из двух братьев, а александрийцы искренне сочувствовали этой женщине из-за того, что ей пришлось связаться с младшим из них. Клеопатра была слишком осмотрительной для того, чтобы настаивать на своих притязаниях, и терпеливо ждала решения александрийцев. В греческом мире существовало очень сильное предубеждение против женщин на троне.

Проблема, связанная с необходимостью согласования чувств с долгом, казалась неразрешимой, пока один изобретательный философ не предложил выдать царицу замуж за наместника Киренаики, внебрачного сына Эвергета. Данное решение не было идеальным, так как Клеопатра II, достигшая уже среднего возраста, вряд ли могла произвести на свет наследника, но оно позволяло выйти из тупика, а жители Египта вообще не были склонны думать о будущем. Однако дело завершилось, не успев начаться, – на этапе выяснения отношения сторон к этому браку. Новость о готовящемся союзе стала известна на Кипре, и Эвергет предотвратил возможность заключения этого брака со свойственной ему жестокостью. Этому злопамятному человеку ничего не стоило совершить еще одно преступление. Он вызвал сына на Кипр и убил его.

Услышав об этом, жители Александрии пришли в ужас. Они бросились уничтожать изваяния, установленные тщеславным Эвергетом на площадях города, обломки скинули в море и стали умолять Клеопатру занять престол. Возможно, согласиться на эти просьбы ее заставила глупость. В любом случае ей не следовало забывать о мстительности Эвергета. Приближался день ее рождения, и он пообещал сделать ей достойный подарок. В тот вечер во дворце проходил пир, в котором участвовало множество людей. Чуть позже к празднеству присоединились иноземные послы, решившие пожелать царице счастья и долгой жизни. Едва они заняли свои места, как двое рабов положили у ног Клеопатры II коробку, присланную Эвергетом. Подарок, правда, оказался очень мрачным – в коробке лежали расчлененные останки сына царицы Птолемея Мемфисского. Видимо, именно так Эвергет представлял себе легенду об Осирисе.