Тефнехт и Пианхи переглянулись, но поправлять мою версию событий не стали. Ситуация начинала нравиться мне всё меньше.
— А вы кто?
На сей раз заговорил Пианхи:
— Мы следователи по особо важным делам при номархе Асуана.
А теперь вообще перестала нравиться.
— Ты знаешь, что осквернить гробницу тяжкое преступление, — кивнул Тефнехт. — Как и скрывать имя того, кто это сделал. Наш священный долг найти его и покарать.
Мужчина обошёл меня со спины, схватил за плечи и подвёл к стулу.
— Да, покарайте его со всей строгостью, но при чём тут я?
— Не при чём, — просто ответил Тефнехт, ничуть не веря собственным словам. — Мы допрашиваем каждого, кто мог видеть или слышать… или иметь какое-либо отношение к произошедшему. И в первую очередь возлюбленных богами.
— Почему вы думаете, что я должна что-то знать?
— Нам не надо думать, ты сама всё расскажешь, хочешь того или нет, — таинственно пообещал Пианхи, вытаскивая из пояса-сумки чёрные свечи, курильницу и статуэтку богини с пером в руке. Именно она была на суде Осириса и решала — отягощено ли моё сердце грехами… Маат! Я вспомнила её имя. Богиня истины и справедливости. Похоже, до меня начинает доходить смысл происходящего.
Пианхи зажёг свечи и запалил ароматные травы в курильнице. Запахло анисом и палёными перьями.
Это игра так намекнула, что меня собираются пытать? Нет, не пытать. Пытать того, кто не чувствует боли, глупо. Скорее всего меня введут в гипноз или транс, в котором я добровольно сдам всех и вся.
Я уже упоминала о категориях людей, на которых делятся все НПС: безопасные, условно безопасные и опасные. На безопасных не просто нельзя нападать, используя полученные умения бога-покровителя, это невозможно сделать по механике игры. На опасных нападать можно в любое время, но они ответят. А вот с условно безопасными всё гораздо интереснее. На них можно нападать, но только, если они представляют для тебя угрозу, гак говорится — начали первыми. Так вот, Тефнехт и Пианхи вне всяких сомнений начали первыми, и игра молчаливо подтвердила это, сняв запрет на атаку.
Оба следователя уставились на меня немигающим взглядом жирно подведённых тушью глаз. Ждут, пока их волшба подействует.
И чего же я тогда сижу, как бестолковая жертва? Я теперь последовательница Ка и тоже имею пару козырей в рукаве. Просвечивать сладкую парочку «Уаджетом» не решилась, сияющий глаз над головой выдаст меня, так что имена их покровителей останутся загадкой. Но не их умения!
«Реплика двойника».
У обоих мужчин минимум по три умения. У Тефнехта атакующие, а у Пианхи защищающие и дурманящие разум. Клин, как говорится, вышибают клином.
— Без утайки и лишних слов. Открой свои уста в истине…
— А?
Это же голимая наркота! «Машинити» не перестаёт удивлять.
Звуки сделались тише. Похоже, начало действовать. Пока не стало слишком поздно, отзеркалила умение. Для этого понадобилось сложить пальцы в причудливую фигуру, благо, складки платья скрыли моё действие. На скил ушла вся выносливость, а требования уже были выполнены и какая разница кем?
Меня зашатало, хорошо, что сижу. Появилось явственное желание рассказать этим нехорошим дядькам всё-всё. Какой там они вопрос задавали? Хотела переспросить, но кому какая разница, вон как красиво запели птички!.. Где они прячутся, кстати?
Тефнехт и Пианхи улыбались. Улыбнулась им в ответ.
Внезапно сладкоголосые птицы стихли, уступив место привычным звукам. Почти сразу же очухались и следователи. С минуту мы молча смотрели друг на друга в изумлении.
— Это что сейчас произошло? — чуть хрипловатым голосом произнёс Пианхи. Он взял в руки статуэтку Маат и недоверчиво оглядел её.
— Это ты мне объясни, — ответил Тефнехт.
— Девушка всего лишь служанка четвёртого уровня силы, она физически не способна противостоять моим чарам!
Его товарищ вздёрнул бровь, явно не удовлетворившись таким ответом. Я выдохнула. Минимум два часа, пока «Глас Правды» не откатится, мне ничего не грозит. Спасибо тебе, Ка!
— Я должен обсудить случившееся со жрецами Маат, — Пианхи принялся собирать свои вещи в сумку. — Принигонда, ты должна быть здесь к исходу дня. Поняла?
Кивнула, чувствуя, что своим сопротивлением сделала только хуже.