Его благородие

На совещание в резиденции генерал-губернатора Восточной Сибири были приглашены все высшие чиновники, а также владельцы компании "Лензолото" и персонально ротмистр Отдельного корпуса жандармов Трещенков. В моё время Трещенков дал команду на открытие огня по рабочим, в результате чего было убито сто семьдесят человек и почти двести человек ранено.

Совещание началось именно с ротмистра Трещенкова и руководителей "Лензолото". Столыпин сразу обвинил их в том, что они вздувают пламя новой революции и действуют на разрушение Российской империи.

Ротмистру Трещенкову было прямо сказано, что если он хоть раз выстрелит в сторону забастовщиков, то с него с позором будут сорваны офицерские погоны и сам будет осуждён уголовным судом за подстрекательство к революции.

Руководству "Лензолото" была поставлена задача в течение двух недель повысить жалование рабочих на приисках, улучшить или хотя бы начать улучшать их жилищные условия и приступить к строительству остро необходимой для приисков узкоколейной дороги Иркутск-Жигалово-Бодайбо. В случае неисполнения, компания будет деприватизирована и для неё найдут более эффективных собственников.

Такого сурового премьера не видели с 1905 года. Приезд в Иркутск по такому "маловажному" делу озадачил всех чиновников, а программа переустройства России, озвученная для всего генерал-губернаторства Восточной Сибири, была встречена настороженным молчанием от неизвестности того, что будет завтра. Закричи "ура", а завтра скажут, что это была шутка и деревянной лопатой тебе по одному месту. Так уж лучше отнестись ко всему нейтрально.

Есть такая величины "минус ноль" и "плюс ноль". Всё дело в величине угла подъёма кончиков губ. Если они немного опущены, как перед плачем, то это "минус ноль". Если чуть приподняты, как перед улыбкой, то это "плюс ноль". Если каменное и неподвижное лицо, то это "универсальный ноль" в готовности к минусу или плюсу.

В развитие этого можно предположить, что когда дела в России пойдут хуже некуда, то чиновники будут использовать термин, как "отрицательный рост" лишь бы потрафить диктатору.

Приём в честь премьер-министра отличался сибирским хлебосольством. Земля сибирская богата всем и Сибирь может спокойно прожить без всяких там центров власти с запада, развив свою экономику так, что все экономические нити сойдутся именно в центре Сибири у озера Байкал.

И, как это водится на Байкале, известный иркутский оперный певец исполнил "народную" песню "Славное море, священный Байкал", которую написал Дмитрий Давыдов.

Славное море – священный Байкал,Славный корабль – омулёвая бочка.Эй, баргузин, пошевеливай вал,Молодцу плыть недалёчко.Долго я тяжкие цепи влачил,Долго скитался в горах Акатуя;Старый товарищ бежать научил —Ожил я, волю почуя.

Шилка и Нерчинск не страшны теперь,Горная стража меня не поймала,В дебрях не тронул прожорливый зверь,Пуля стрелка – миновала.Шёл я и в ночь, и средь белого дня,Вкруг городов озираяся зорко,Хлебом кормили чалдонки меня,Парни снабжали махоркой.

Славное море – священный Байкал,Славный мой парус – кафтан дыроватый,Эй, баргузин, пошевеливай вал,Слышатся грома раскаты.

И весь банкет подпевал за певцом. Это как в моё время элита тащилась от тюремного шансона, типа "Владимирский централ – ветер северный", так и в это время элита тащится от тюремного и революционного шансона. Практически вся элита сочувствует беглому революционеру и с мазохистской готовностью ожидает результатов громовых раскатов. А мы приехали сюда, чтобы этих громовых раскатов не было.

Я, кстати, сам грешен в отношении Байкала. Коротенькое стихотворении на тему посещения его из моего времени.

Вода на Байкале совсем студена,Прозрачней алмаза – там видно до дна,И Космос в глубинах всю силу хранит,

То знает на скалах угрюмый гранит.Всех манит богатство и солнечный штиль?И водная гладь на четыреста миль,А если за водкой пойти в магазин,То встретит вас пьяный мужик Баргузин.

На обратном пути в столицу мы имели долгий разговор с премьером.

— Вы, похоже, уже бывали в Иркутске? — спросил меня Столыпин.

— Похоже, что был, — сказал я, — потому что ориентируюсь в городе и в примечательных зданиях. Но память мою это не восстановило.