Его единственная

Неделя в особняке промелькнула как один миг. И вот он день отправки в столицу. Странно, но здесь, в окружении множества людей я особо ярко стала ощущать свое одиночество. В лесу, с самого начала рядом была словоохотливая Мика, Див, потом появилась Тинка, и все они находили отклик в душе, а тут…

Отличилась только Тали, она слишком добрая, заботливая, отзывчивая, но с ней, как показывает практика, даже поговорить не о чем. Одни лишь сплетни. Чего только стоил наш последний разговор!

– Госпожа, вы так и оставите Дейру в особняке? – поинтересовалась кухарка во время завтрака.

– Почему нет? – удивилась я; прежде мне казалось, что Тали благоволит ей, ведь говорила же, что все жалели сироту.

– Она… Она едва не стала вам мачехой, – едва слышно прошептала она.

– Что? – чуть не подавившись булочкой, вылупилась я на кухарку.

Понеслись пересказы о том, как Дейра окружала заботой хозяина поместья, особенно активно после смерти Лайлы. И, мол, добилась успеха. Делили ли они ложе – прямо не говорилось, но подтекст имелся, что было неприятно. Даже если бы они и сошлись, то что такого? Он одинок, она тоже. Однако Тали такой вариант ни в какую принимать не желала. Я, конечно, не знала ни отца, ни мать моей предшественницы, но сплетни – они такие сплетни. Одно стало ясно – в присутствии Тали ни слова лишнего говорить не стоит. Она неплохая и по своему заботливая, но совершенно не умеет держать язык за зубами.

А в остальном… Работники и слуги держат дистанцию. Гостей в поместье не бывает, так как без приглашения заявляться не принято, а я никого не знаю и, соответственно, не могу пригласить. Мика только попискивает, а от идеи что-то донести до меня жестами она явно отказалась, ведь в большинстве случаев я если и угадывала о чем идет речь, то далеко не с первого раза.

Оставалась лишь та самая раскритикованная кухаркой Дейра. Все такая же придирчивая, но понимающая гораздо больше других, хотя и с ней общаться, ой как нелегко. О ведьмовстве в ее присутствии лучше не вспоминать, а те моменты, когда мы вместе летали на моей Ласточке, были единственным, что женщина вынуждено принимала; во всех иных проявлениях магию она воспринимала в штыки. И это при том, что я ее сейчас лишена; что будет, когда способности вернутся, даже подумать страшно.

Моя душа жаждала близости с кем-то, но никого иного кроме Дейры рядом не было. Именно с ней я проводила большую часть времени. Именно она стала чем-то наподобие наставницы в этом чуждом мне мире аристократии, где слишком много условностей. Казалось, женщина видела меня насквозь, знала гораздо больше, нежели я позволяла себе рассказать. Возникали даже опасения: не догадалась ли она о подмене?

Из-за этого странного «одиночества в толпе» я и ждала поездку в столицу, надеясь что там смогу как-то развлечься, развеяться, и в то же время панически боялась. Как ни старалась гнать трусливые мысли, а все же опасалась, что той дрессировки, коей подвергла меня не в меру целеустремленная Дейра, окажется недостаточно, и придворные тут же вычислят во мне иномирянку. Ведь даже в условиях такого невеселого существования на костер хотелось меньше всего.

Радовало, что на этот раз не надо мучиться и ехать верхом; нам предстоял двухдневный путь в карете, с ночевкой на постоялом дворе.

Выйдя на крыльцо, я в шоке уставилась на целый обоз: десять конных из числа охраны, крытая кибитка, куда погрузили мой немалочисленный гардероб и все необходимое в дороге, ну и сама карета. Как-то иначе представлялась эта поездка, менее помпезно. Думала, будет карета и пара стражников, ан нет. То ли таковы здешние обычаи, то ли это мои работнички так пекутся о единственной оставшейся в живых хозяйке? Не знаю.

Настроение менялось с каждой секундой: то одолевал страх, то решимость поскорее завершить все дела и вернуться обратно. Без магии я ощущала себя не просто беззащитной, а едва ли не голой. До пробуждения силы, если все пойдет нормально, осталось еще целых полтора месяца. Еще и Дейра настоятельно требовала метлу не брать, чтобы не привлекать излишнее внимание, и я повелась на уговоры. Оставалось надеяться, что та при необходимости явится, несмотря ни на какие расстояния.

Масштаб подвоха я оценила уже через пару часов, проведенных в пути. Думала, в карете ехать комфортно. Наивная! О системе амортизации здесь явно не слыхали. На каждом ухабе встряхивало так, что зубы клацали, и создавалось впечатление, что к концу пути потребуются услуги дантиста. По первости читавшая наставления Дейра теперь благоразумно умолкла, боясь прикусить язык, и это было единственным плюсом.

В пути не удавалось даже думать. А когда мы остановились на привал, я буквально вывалилась из кареты на подкашивающихся ногах, меня мутило, а после предложения отобедать, организм решил срочно избавиться от остатков завтрака. Уже в сумерках мы добрались до придорожной таверны. И опять мой желудок не принял ничего кроме питья. Взобравшись на второй этаж, добрела до выделенной нам с Дейрой комнаты и без сил повалилась на кровать. Как меня раздевали – не помню, обнаружила это лишь на утро.