Ego - эхо

И вдруг навстречу мне спускается с Бештау наша соседка - та самая, что умерла - Реусиха. Обрадовались мы друг другу. Идем, разговариваем, она мне рассказывает, как хорошо она там живет, что уже не болеет, что там красиво и без хлопот... Видишь ли моего? - спрашиваю. Как же, вижу, - говорит. Живет, как все. А меня вспоминает? Ну да, уж и вспоминает. Скажешь тоже! И даже никогда. Это ты, губишь себя, убиваешься, дети у тебя, внуки, сама молодая, посмотри на себя, а ты на тот свет захотела, глупая, к нему. Куда? Он ни разочку даже и не вспомнил про тебя. Посмотри на моего: меня закопал, детей бросил и на той же подводе, на которой гроб отвозил на кладбище новую жену в дом привез. Как товар все равно. Думаешь, если б ты померла, твой Сергей так бы убивался? Не дури, Сергеевна.

И она стала таять, таять, и растаяла...

Я сладко засыпаю в бельевом домике венерического госпиталя, и не думаю уже ни о том, откуда простыни, ни о том, что я вся еще в болячках от недоедания. И что надо сказать бабушке когда проснусь, - что это не я такая умная - догадалась, что нет возраста, это мой Сережа учит меня. Он всегда мне подсказывает.

Я радуюсь, что мы живем с бабушкой "без щелочек". Я радуюсь, что природа одарила ее здоровьем, мудростью, здравым смыслом, "Божьим Духом".

Я радуюсь, что она живет.

Я засыпаю, и мне снится та, моего детства, бабушкина самшитовая этажерка в полстены, до потолка. Почему мы называли ее этажеркой? Откуда это? Бабушкина тень одиноко подплывает к книгам, касается их, они оживают бабушкины друзья, только сначала маленькие, как я и стоят на полках. А дальше? Бабушкина тень проходит сквозь них, они выползают из шкурок, начинают расти и вырастают в великанов. Их много, они движутся на меня, а над ними - бабушкина тень. Сбоку лежат их шкурки - обложки. А они окружают меня, обступают. Я поднимаю глаза и вижу длинные черные столбы-колонны, колоссы во фраках, а на концах вверху - их головы.

И открываются дверцы в колоссах-колоннах, и я должна войти?

Лермонтовская дверца открылась, чтобы осилить обиды, чтоб не умерла надежда? Может быть, потому что бабушке облегчал непроходившую тоску? И тете Люсе, бедной моей одиночке ее возлюбленный?..

В небесах таинственно и чудно.

Спит земля в сиянье голубом.

Что же мне так больно и так трудно.

Жду ль кого, жалею ли о чем?

К Пушкину распахнулась. За любовью? За любовию?

Потому что это он родил Ее, родил Любовь свою, и мою...

Ты в ослепительной надежде

Блаженство темное зовешь,

Ты негу жизни узнаешь;

Ты пьешь волшебный яд желанья

Тебя преследуют мечты:

Везде воображаешь ты

Приюты счастливых свиданий...

...когда любовию и негой упоенный,

Безмолвно пред тобой коленопреклоненный...

Достоевский притянул магнитом. Прочнее и страшнее, чем другие.

...Но что же мне делать, если я наверное знаю, что в основании всех человеческих добродетелей лежит глубочайший эгоизм. И чем добродетельнее дело - тем более тут эгоизма. Люби самого себя - вот одно правило, которое я признаю...

...Только бы жить, жить и жить! Как бы ни жить - только жить! Экая правда! Господи, какая правда! Подлец человек!.. И подлец тот, кто его за это подлецом называет.

Пилюли Достоевского запила шипучим лимонадом Гоголя в его колоссе:

Нет ничего лучше Невского проспекта, по крайней мере в Петербурге; для него он составляет все. Чем не блестит эта улица - красавица нашей столицы! Я знаю, что ни один из бледных и чиновных ее жителей не променяет на все блага Невского проспекта. Не только, кто имеет двадцать пять лет от роду, прекрасные усы, и удивительно сшитый сюртук, но и даже тот, у кого на подбородке выскакивают белые волоса и голова гладка как серебряное блюдо, и тот в восторге от Невского проспекта...

В Толстого внырнула, как в святую купель. За утверждением?

В нем открыла правоту своей первой в жизни мысли:

...так же незаметна мысль, а только из мысли вырастают величайшие события жизни человеческой...

...Есть глубокий по смыслу рассказ в "Книге Числ" о том, как Валак, царь Моавитский, пригласил к себе Валаама для того, чтобы проклясть приблизившиеся к его пределам народ израильский. Валак обещал Валааму за это много даров, и Валаам, соблазнившись, поехал к Валаку, но на пути был остановлен ангелом, которого видела ослица, но не видел Валаам. Несмотря на эту остановку, Валаам приехал к Валаку и взошел с ним на гору, где был приготовлен жертвенник с убитыми тельцами и овцами для проклятия. Валак ждал проклятия, но Валаам вместо проклятия благословил народ израильский...

-Все не так просто... Бабушка права, - говорю сама себе. Каждый должен думать и решать сам. И писатели так говорят. Читай.

МАМА

прелюдия семнадцатая

М

АМОЧКИНА ЗАПИСЬ

...Настала минута, когда меня ввели в комнату для свиданий. Боже мой, какое же это свидание! Я за решеткой, потом коридор, примерно метр шириною, а там вторая решетка, за которой стоит моя дорогая, моя единственная девочка.

Свидание это было точно такое, как у Александра Ульянова перед казнью со своей матерью, о котором нам говорили, как об ужасах царского режима.