Его фанатка

— Все хорошо. Я действительно как бомба замедленного действия, Нэл, — сказал Фил вдруг. — Все эти годы я старался сдерживать себя и буду стараться дальше. Но я не могу гарантировать на все сто процентов, что так будет всегда. Не потому, что я хочу сорваться. Вовсе нет. Я буду делать все возможное, чтобы больше не попасть в этот ад. А потому что наркомания — неизлечимая болезнь. Есть стадия ремиссии и только. Кто-то находится в ней до конца жизни. А кто-то — скрывается. Если честно, я боюсь, что однажды снова окажусь там, в аду, — прошептал он с таким беспросветным отчаянием, что у Нелли на глазах появились слезы.

Она с трудом поднялась и обняла Фила. Его плечи были такими напряженными, словно он ждал удара.

— Фил…

— Я не хочу, чтобы это повторилось. Не из-за себя, из-за близких. Они не выдержат. Я не имею права их мучить. И тебя тоже. — Он прижал ее к себе и тяжело вздохнул. С обречением.

— Сейчас ты мучаешь себя. Все будет хорошо, слышишь? Все будет хорошо. Мы не дадим тебе упасть, мы будем держать тебя — твой брат, твои родители, друзья, музыка. Я, в конце концов, хоть толку от меня мало, — зашептала Нелли дежурные, казалось бы, фразы, но ее голос был таким ласковым и успокаивающим, что Фил немного расслабился.

— Иногда мне кажется, что мое сердце — это клетка. А в этой клетке заперт страшный голодный зверь с душой демона, — продолжал Фил в каком-то непонятном для себя порыве искренности. — Я выпускаю его время от времени на концертах, но мне страшно, что однажды он вырвется.

— Любого зверя можно досыта накормить. А еще — приучить. Ты и так уже неплохо с этим справляешься, — ответила девушка, прижимаясь щекой к его груди. — Падает тот, кто стоит на краю. А ты от своей бездны уже отошел, хоть до сих пор и слышишь ее дыхание.

— Действительно слышу, — хрипло рассмеялся Фил, гладя Нелли по волосам. — Кто-то сопит, уткнувшись мне в грудь.

— У меня заложен нос! — возмутилась Нелли.

— Ты болеешь, а я мучаю тебя разговорами. Сейчас же ложись спать, — велел Фил, словно резко придя в себя.

— Тогда и ты ложись, — велела девушка. Несмотря на тонну эмоций в душе, ее глаза и правда слипались. Хотелось забыться и раствориться в новогодней ночи — но не одной, а вдвоем с ним. С человеком, любовь к которому она пронесла сквозь года.

— С тобой, — вдруг сказал Фил. — Если ты не против. Так теплее.

— Не против, — прошептала Нелли. — Но ты заразишься.

— Мне кажется, я уже, — улыбнулся он, укладываясь рядом с Нелли и касаясь ее предплечья своим. Вдвоем под одним одеялом было тепло и уютно.

— Я никогда не считала тебя слабаком, — прошептала Нелли, сомкнув ресницы. И Фил в знак благодарности погладил ее по щеке.

Они оба ужасно устали.

Заснули они одновременно, а проснулись в объятиях друг друга только вечером первого числа, когда на улицу наступали сумерки. Впрочем, кто не просыпался так поздно после празднования Нового года?

Нелли стало гораздо лучше, и даже несмотря на сложную бессонную ночь, она чувствовала себя гораздо бодрее. А вот Фил, кажется, все-таки заболел. Когда они встали, его голос охрип, глаза начали слезиться, и поднялась температура.

— Это я тебя заразила, — виновата сказала Нелли, положив ладонь на его горячий лоб. — Прости, прости, пожалуйста!

— Глупости, — отмахнулся Фил. — Я же прекрасно знал, что ты болеешь. Так что вся ответственность лежит на мне. А может быть, я и хотел заразиться.

Он почему-то улыбнулся.

— Зачем? — широко распахнула глаза Нелли.

— Психосоматика. Я очень устал, — признался Фил. — У нас недавно было выматывающее турне — веришь, нет, но после последнего концерта почти сутки спал. Приехал домой, упал на кровать и вырубился прямо в одежде. Теперь у нас отпуск, но вместо того, чтобы отдохнуть, приходится общаться с кучей народа. Все эти тусовки, социальные сети, какая-то непонятная движуха — я конкретно устал от людей. Мне нужно побыть в спокойствии. Наедине со своими мыслями. Без суеты и спешки. Думаю, мой организм с радостью заразился, чтобы дать мне передышку.

— Тогда будем болеть вместе, — вздохнула Нелли, которая все еще чувствовала себя виноватой. — Ты и я.

— Ты и я, — повторил за ней Фил.

Они переглянулись и улыбнулись друг другу — несмело, с затаенной нежностью и надеждой.