Эго, голод и агрессия

Психоанализ уже обнаружил, что в большинстве неврозов имеется психотическое ядро. Паранойяльное ядро в неврозе навязчивых состояний до сих пор рассматривалось как неподдающееся лечению. Это ядро, однако, может быть растворено, если уделить достаточно внимания его пищеварительному компоненту.

Между паранойяльным и обсессивным характером находятся всевозможные переходные, но с определенными различиями, имеющими решающее значение. Паранойяльные функции по большей части бессознательны, а функции Эго серьезно расстроены; при обсессивном процессе функции Эго качественно преувеличены (почти застывая при этом), хотя сокращаются количественно. Кроме того, при неврозе навязчивых состояний онемение играет куда менее значительную роль, и основным фактором является актуальное сознательное избегание контакта. Избавление от «чувства» загрязненности достигается стремлением постоянно мыть руки и избегать контакта с грязью. Таким образом, чувство загрязненности проецируется куда в меньшей степени, нежели у параноика. В оральном отношении у страдающего неврозом навязчивых состояний наблюдаются не такие полные, законченные интроекции, как в случае с параноиком, но избегание кусания и причинения боли становится более актуальным. Также наблюдается жесткость мускулов, главным образом челюстных. Кажется, что страдающий неврозом навязчивых состояний старается при кусании избегать соприкосновения верхних и нижних резцов, обеспечивая тем самым оральную конфлюэнцию. В противоположность параноику он часто использует коренные зубы, но оказывается неспособен к «ровному разрезу»; он опасается причинять вред впрямую и аккумулирует громадное количество агрессии (негодования, чувства обиды). Как следствие, львиную долю его навязчивых мыслей занимают мысли о причинении боли и убийстве.

Опасность, что эти фантазии об убийстве могут претвориться в жизнь, отсутствует на обсессивном краю шкалы промежуточных стадий, но повышается по мере приближения к паранойяльному краю (можно сравнить с превосходными очерками из жизни параноиков в фильме «Гнев небесный» и романе Кронина «Замок шляпного мастера»).

Как неврозу навязчивых состояний, так и паранойе свойственно сильное стремление к конфлюэнции. Но параноик, в отличие от страдающего неврозом навязчивых состояний, не осознает этого; последний живет в постоянном страхе потери индивидуальности и самоконтроля. Он уходит от опасности соскальзывания в паранойяльную конфлюэнцию благодаря установлению границ. Его защита, подобно Линии Мажино, страдает от недостаточной подвижности. Цепляясь за такие жесткие границы, он обретает ложное чувство безопасности, подобное тому, которое испытывали французы: они были недостаточно осведомлены о существовании конфлюэнции, проходящей через страны Бенилюкса (так как конвенциональные границы не существовали для Гитлера), и о необходимости установления гибких обороняемых границ. Линия Мажино превратилась в «пустышку» — неразрушимый, но обладающий жесткой и поэтому неспособной к адаптации структурой, объект.

Дальнейшие исследования прольют больше света на связь между неврозом навязчивых состояний и паранойей. Одно кажется определенным: при обоих заболеваниях, в отличие от истерии и неврастении, наблюдается очень небольшая вероятность ремиссии или спонтанного излечения, и скорее имеется тенденция к постоянному ухудшению ситуации. Неудивительно, что это напоминает порочный круг паранойяльного метаболизма и всевозрастающую склонность к избеганию у страдающего неврозом навязчивых состояний. Оба эти явления постепенно приводят к распаду, дезинтеграции личности. На продвинутых стадиях заболевания оба типа теряют способность улыбаться, ценить юмор. Они всегда смертельно серьезны.

Открытие паранойяльного ядра в обсессивном неврозе влечет за собой одну опасность. Можно поддаться искушению «срезать угол» и заниматься одним ядром. Это будет серьезной ошибкой и только увеличит потребность в занятиях, связанных с «пустышкой», и страдания невротика. Необходимо, следовательно, «отточить», обострить притупленную агрессивность. Для этой цели возможно использование симптома, который всегда встречался мне в подобных случаях и который обладает тем преимуществом, что является феноменом контакта, хотя зачастую и искажается проекцией. Человек с обсессивным характером любит причинять боль и выставлять людей дураками: отношение, часто хитро скрываемое (например, тогда, когда людей заставляют чувствовать себя глупыми, бессильными или сконфуженными), но на ранних стадиях проявляющееся в очень примитивной форме. Достаточно интеллигентный молодой человек задавал своему отцу, обладающему университетской степенью, глупые вопросы вроде: «Папочка, ты такой умный, я уверен, ты можешь сказать мне, сколько будет трижды четыре?» Если, однако, обсессивные невротики проецируют свое дуракаваляние, они даже не извлекают из него удовольствия и живут в постоянном страхе, поддерживая в себе иллюзию, что из них делают дураков.