Его хорошая девочка

— В силе-то, в силе… — Никита подушечками пальцев потрогал прядь моих волос. — Ещё влажные, недавно из душа.

Не сочла нужным что-то на это отвечать, потому как мужчина, скорей, сам с собой рассуждал, нежели меня о чём-либо спрашивал. — Только дело в том, что ты грубо нарушила договор, категорично отказалась выполнять условия. Поэтому я счёл возможным за просрочку платежа начислить штраф.

От заявления Никиты мне аж подурнело. Уверена, от недавнего румянца и следа не осталось. Наверняка сейчас бледная как поганка.

— Беркутов, имей совесть, ты же понимаешь, я на эмоциях отказалась. Пришла же, что тебе ещё нужно?!

— Как что? Штраф.

— Какой? — бесцветным голосом от уныния поинтересовалась я.

— Ты со мной общаешься, как и раньше, и думать забываешь о переезде. И всего-то.

— Ну уж нет, — мотнув головой, дёрнулась в сторону выхода, но мужчина, ухватив за локоть, не дал мне уйти.

— Смотри, Варя, сегодня один штраф, а завтра уже другой. Если рассчитываешь сама туда съездить, сразу предупреждаю, ничего не получится. Я тебя никуда не отпущу. А если даже кого-то другого пошлёшь, то после меня он или она уже никакой информации от родителей Снежаны не добьётся. Люди они пугливые, подозрительные и осторожные. Мне пришлось целый рассказ насочинять, чтобы они хотя бы со мной поговорили. Если ещё кто явится, они и слушать не станут. Гарантирую.

Поразмыслив, не смогла себя пересилить и произнести вслух слово «согласна». Вместо этого забрала у Никиты свой локоть, развернулась к нему спиной и закрыла дверь в спальню.

— Правильное решение, — обдавая затылок горячим дыханием, похвалил Беркутов и крутанул меня обратно, чтобы стояла к нему лицом.

Мне и раньше доводилось ловить на себе заинтересованные мужские взгляды, но в сравнении с тем, как сейчас на меня смотрит Никита — все они меркнут. В глазах Беркутова полыхает адское пламя из неутомимого голода, необузданного желания и обещания, что он будет безраздельно властвовать не только над моим телом, но и душой. Наверное, была не права, когда в ожидании великой любви и близко к себе никого не подпускала. Не делай я так, возможно, тогда бы мои ноги сейчас не подкашивались от близости разгорячённого мужского тела, а сердце от одной мысли о предстоящем поцелуе не вырывалось бы из груди.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Никита, ты же помнишь, что мы только о поцелуе договаривались? — хрипло уточнила я, а чтобы мужчина не склонился и не начал действовать, прежде чем ответит, упёрлась ему ладонями в грудь.

Ого, не у одной меня сердце безумствует.

— Только поцелуй, большее случится, когда ты этого сама захочешь, — Беркутов, поймав моё правое запястье, переместил руку так, чтобы она обнимала его за шею.

— Ни «когда» ты этого сама захочешь, а «если» захочешь, — самоуверенность мужчины немного отрезвила меня, и я смогла его поправить.

— Нет, именно «когда», Варенька, — мужчина, приподняв мой подбородок, подтянул к себе ближе и низко склонился. Наши губы хоть ещё и не коснулись друг друга, но между ними наверняка нет даже жалкого миллиметра. — Обещаю.

От осторожного лёгкого прикосновения у меня сами по себе закрылись глаза. Признаться, думала, Беркутов накинется как голодный зверь на добычу, а он целует так бережно и трепетно, что буквально тону в нежности. Тело от чутких и заботливых ласк расслабилось, а за ним мысли и душа. Поддалась на чувственность мягких губ и сама не заметила, как уже отвечаю на поцелуй. Причём понимаю, что делаю, но я ни капли не смущена, наоборот, мне всё происходящее теперь кажется очень даже правильным и естественным.

Не знаю, в какой момент и кому конкретно из нас двоих невесомых поцелуев стало мало, не исключаю, что более требовательно впиваться губами и крепче обнимать начала именно я, но теперь наш поцелуй далеко не невинен. Комната наполнилась звуками страсти, мы оба глубоко и шумно дышим. Я не могу сдерживать рвущиеся из груди стоны, а от утробного рычания Беркутова у меня лишь сильней кружится голова. Полное безумие — Никита давным-давно забрался под мой халат, творит, что вздумается, а я не только умираю от того, как мне хорошо, но ещё как одержимая хочу большего.

— Да, — вырвалось у меня, когда Никита, приподняв за бёдра, пригвоздил мою спину к стене. Я бы ещё что покрепче выкрикнула, но остатки разума не позволили. Зато этот самый разум не помешал мне впиться в плечи мужчины пальцами и ногтями и тянуть его на себя, словно он и так ко мне не прижимался.

— Отзывчивая и горячая, вот именно такой тебя и представлял, — прорычал Беркутов, прежде чем вновь впиться в мои губы страстным требовательным поцелуем. — Скажи, что хочешь всё, — отстранившись и глядя на меня затуманенным взглядом, с отдышкой потребовал мужчина.

Если бы сегодня был конец света, я бы проорала, что хочу всё! Но завтра наступит новый день, голова «протрезвеет» и если сейчас скажу «да», то наверняка пожалею. Между мной и Никитой в данный момент лишь страсть, а я всегда свой первый раз представляла исключительно по любви.