Его любимая кукла

– Ты что, издеваешься надо мной? – сорвался он на Залесского и отбросил от себя ноутбук.

Паша успел подхватить несчастный Мак прежде, чем тот свалился бы с края стола, после чего проговорил терпеливо, но настойчиво:

– Посмотри дальше.

– Зачем? Зачем мне видеть, как эта женщина стонет, когда ее трахает черт-те кто?!

– Не торопись с выводами.

Залесский снова придвинул ноутбук к Роману. Каким-то нечеловеческим усилием Королёв заставил себя посмотреть на экран.

Мужчина схватил Арину за волосы и приподнял ей голову, и в этот момент стало видно ее искаженное лицо. Но искажено оно было вовсе не от удовольствия, на нем отчётливо читалась боль.

– Скажи, что тебе нравится, когда я трахаю тебя так, – требовал мужчина и что-то в его тоне показалось Роману знакомым.

Она молчала. Он потянул ее за волосы сильнее – так, что изо рта Арины вырвался приглушенный крик.

– Скажи! – требовал он. – Тебе нравится?

– Да, – выдохнула она, и Королёв почувствовал, как сжимаются его кулаки. Но от того, что увидел дальше, ощутил, как к горлу снова подступает удушье.

Картинка сменилась. Теперь Арина стояла у стены, бледная, но с высоко поднятой головой. Чей-то вкрадчивый голос за кадром спрашивал:

– Ты боишься меня?

– Нет, – ответила она и в тот же миг внезапно исчезла из видимости, словно резко опустилась вниз. Камера тут же последовала за ней, и Роман с ужасом увидел, что Арина лежит обнаженная на полу, на ногах у нее кандалы, а на спине что-то, похожее на зажимы. Мужская рука потянула за цепь, объединяющую эти два орудия пытки, заставляя Арину приблизиться к камере, ползя на коленях, и Роман содрогнулся, когда увидел выражение ее лица. А все тот же голос за кадром говорил:

– Лижи мне ноги, с*ка…

Больше Королёв не выдержал. Выдернул флэшку и отшвырнул в сторону, затем невидящим взглядом уставился на Пашу и снова спросил – требовательно, зло:

– Что это?

– Любимые развлечения Каневского, – ответил коротко Залесский.

Каневский. Ну конечно же.

Роман понял, что его невыносимо мутит. Прикрыв глаза, сделал глубокий вдох, стараясь подавить тошноту. Следующая фраза далась ему с большим трудом:

– Откуда у тебя это?

– По всей видимости, этот подонок – или кто-то другой – слил видео в сеть.

Королёв резко распахнул глаза.

– Ты ведь позаботился об этом?

– Да, конечно. Но я не уверен, что оно не всплывёт снова.

Роман пытался разумно обдумать все, что он увидел, но от неистовой жажды крови в голове все путалось. Перед глазами стояла сплошная кровавая пелена, сквозь которую периодически всплывало лицо Каневского – разбитое, изуродованное – до крови, до мяса. Такое, какое он ему непременно обеспечит.

– Ты поедешь к ней? – прорвался в его сознание сквозь шум в ушах голос Павла.

Поедет ли он к Арине? Вопрос показался ему странным.

– Нет.

– Нет? – в голосе Паши, редко выдававшем какие-либо эмоции, отчетливо звучало удивление.

– Нет, – повторил Роман.

– Почему? – казалось, Залесский никак не может поверить тому, что слышит.

У Королева не было желания объяснять другу то, что ему самому было очевидно. Слишком очевидно. Но он знал, что иначе Павел просто не отстанет.

– Потому что это ничего не меняет, – Роман устало потер виски, начинавшие болезненно пульсировать и пояснил, не вдаваясь в лишние подробности:

– Она мне не доверилась.

– Но ведь и ты не был с ней полностью откровенен, не так ли?

Губы Романа изогнулись в кривой, болезненной усмешке. Не в силах больше оставаться на одном месте, он стремительно поднялся с кресла и подошел к окну. Заложив руки за спину, уставился на цветущий сад внизу и медленно проговорил:

– Это другое. Я хотел ее защитить.

– Возможно, она тоже хотела тебя защитить.

– Защитить? А может, унизить? – Королев ощутил, как внутри поднимается волна гнева, щедро приправленная горечью. – Разве я нуждаюсь в защите? Нет! А если она так считает – значит, для нее я так и остался недомужчиной. Инвалидом, который годится только на то, чтобы его выгуливали, как собачку!

Павел помолчал несколько мгновений, потом все же сказал:

– Дело твое. Если тебе нравится страдать – продолжай в том же духе. Видимо, это уже вошло у тебя в привычку.

Роман резко обернулся, чтобы возразить в ответ на это возмутительное обвинение, но сказать ничего не успел. Павел уже приоткрыл дверь, и в образовавшемся просвете показалось ошарашенное лицо Кости. Он смотрел на Романа так, словно тот был восставшим из мертвых, а вовсе не из инвалидного кресла.

– Пи…ц, – вот и все, что сказал младший брат перед тем, как Роман, быстро преодолев разделявшее их расстояние, схватил его за грудки и втолкнул в комнату, захлопнув дверь за вышедшим Залесским.

Часть 2. Глава 9

– Пи…ц, – повторил Костя, глядя на Рому, и во взгляде его было одновременно столь много всего, что определить все владевшие им эмоции было просто невозможно. Но Королев отчетливо прочитал в глазах брата потрясение и то, что удивило его больше всего – чувство вины.

– Ну ты и козел… – тем временем заговорил Костя, и голос его звучал растерянно. – Я столько ночей не спал из-за тебя, а ты все это время мог ходить!