Его Луна, или Переговоры с последствиями

— Я подумаю, — собравшись с силами, подвела черту Рейвен. Сегодняшний разговор вызывал чудовищный дискомфорт. Все было как-то неправильно. — Но обещай не вылетать ко мне, пока я не скажу.

Ник, словно через силу, кивнул:

— Или пока ты не перестанешь выходить на связь.

— И что потом? — виновато улыбнулась Рейвен. — Штурмом возьмешь Дом Правительства?

— Не знаю, — устало усмехнулся Ник. — Буду импровизировать. Спокойной ночи, фея!

Но Рейвен не спалось. Какое-то предчувствие сподвигло ее удалить с комма никовский номер. Это не страшно — она давно уже помнила его наизусть. Когда она говорила парню про потерю связи, то думала о том, что такой исход вероятен, если она откажет Ходжесу. Отец впадет в ярость и посадит строптивицу в башню из слоновой кости… Тьфу ты, Ник! Заразил же своими сказочными аллегориями. А теперь она лежала и думала. Может, и правда стоит согласиться? Здесь на Интегре, она получит хотя бы иллюзию свободы. И Грег — действительно порядочный человек, не наркоман, не придурок и не самовлюбленный самодур… Кто знает, на кого следующего отец будет делать ставку? А то, что придется делить с ним постель… Рейвен содрогнулась. Для девушки, в двадцать лет ни разу не целовавшейся, думать об этом было выше ее сил. Но в средние века люди же выходили замуж за незнакомцев. Можно же, наверное, как-то … перетерпеть. Походы к зубному вот тоже никто не любит, но приходится. В конце концов, ощущения от мысли о первой брачной ночи с наследником корпорации «Разлом» или с Джастином были такими же. Грег хотя бы чуткий и понимающий… А такие красивые истории, как в романах… Это же всего лишь истории из романов. У Рейвен не было подруг, с которыми можно было бы обсудить эту тему. Она знала, что большинство людей ее круга ведут далеко не аскетическую жизнь. «Секс — это инструмент для манипуляции со стороны обоих полов. Ну и для деторождения. Хотя последнее в наше время возможно и без него», — вспомнилось ей откровение матери на много лет назад заданный ею вопрос. Больше ей спросить было некого. Рейвен продолжила свой мысленный эксперимент, подставляя на место потенциального жениха актеров из Никовского списка. Пыталась понять, хоть с кем-то из них, ей захотелось бы, хотя бы поцеловаться? И как ни странно, никто такого желания не вызывал. Вероятно, с ней что-то в принципе не так.

* * *

Вчера Селена смогла побеседовать с отцом один на один только во второй половине дня. Сперва от постели очнувшегося не отходил консилиум, потом приехали из полиции. Всех многочисленных знакомых, желающих выразить свою радость (а вероятнее, узнать о нападении из первых уст), медперсонал, к счастью, не пускал. Ник, как и всегда, не заходил в палату, время от времени посматривая через окошко. В итоге Селену сменили Ольга Игоревна со Славой, а девушка с красными от слез глазами счастливо сообщила только одно слово: «Помирились». Ничего нового полиции Громов сообщить не смог. Последнее, что он помнил, это как услышал снаружи мастерской шорох и вышел, взяв верное ружье. Кирилл же, в свою очередь, больше ничего не смог сообщить про два подозрительных корабля. Расследование снова зашло в тупик.

Утро для Ника началось невесело. Состоявшийся накануне разговор с Рейвен, в отличие от всех предыдущих, вызывал только тревогу и какое-то непонятное чувство, сосущее под ложечкой. Ник никак не мог смириться с ее покорностью судьбе. Да, возможно, он рос в других условиях, но как же можно давать над собой так издеваться! Такая юная, трепетная, хрупкая нимфа — и выйти замуж за хрыча. Как только Ник представлял их рядом, его сразу начинало трясти. Нет, дело, наверное, даже не в возрасте. Вот если бы Карина надумала выскочить за старика, Ник бы ему только посочувствовал. Но такая чистая, добрая, умная девушка, как Рейвен, не могла достаться какому-то старикану при власти! Она, как никто, заслуживала всего самого лучшего. Выйдя к завтраку Ник, как ему казалось, успешно спрятался за маской веселого парня. Селена, правда, как-то со странным вниманием посмотрела на его, но так ничего и не сказала.

— Мы к отцу? — уточнил Ник, когда они вышли во двор.

— Нет, у нас сегодня другая программа, — туманно отозвалась Селена, заводя аэрокар.

Ник пристегнулся на сиденье, больше не задавая вопросов. Первой точкой их маршрута стал участок. Селена долго о чем-то ругалась на русском с дознавателями. Для Ника было слишком много новых слов, сказанных чересчур быстро и эмоционально. Он только понял, что речь идет о ружье. Вероятно, о том, которым и приложили Громова. Что с ним не так, Ник не разобрал. В диалоге присутствовали какие-то дýхи, требующие оплату, отсутствие совести у полицейских и отказ от уголовного дела о нападении. На этом моменте Селена поставила витиеватый росчерк на каком-то бланке, забрала длинный предмет, завернутый в мешковину, и с видом победившей амазонки понесла его в аэрокар.

— Ты что, написала отказ от возбуждения дела? — потрясенно уточнил идущий рядом Ник.