Его невольница

На высоченном тонком каблуке полностью покрытые стразами Сваровски туфли дополняли пояс и собравшую волосы в высокую прическу заколку. Пожалуй, этот наряд был даже лучше платья невесты, в котором я завтра собиралась идти под венец. Я чувствовала себя центром Вселенной и была уверена, что это мой счастливый наряд. Сегодня моя жизнь круто изменится. Хотя что может измениться, если мы с Эдом фактически уже несколько месяцев живем как супруги?

Ни-че-го.

— Ну хватит меня кружить, уже подташнивает! — засмеялась я и грациозно села на низкий диванчик.

Окинула взглядом небольшое уютное помещение со сценой, и взгляд ненароком зацепился за вошедшего в зал черноволосого коротко стриженого мужчину. Его походка казалась смутно знакомой, он внимательно осматривал гостей шоу, пока его взгляд не остановился на мне. Мне стало немного неуютно, по коже прошли мурашки от пристального изучающего мое лицо внимания незнакомца. Он был очень мужественен: широкие плечи, узкие бедра, немного тяжеловесный подбородок с модно оформленной щетиной и чуть островатые скулы. Его взгляд поднимал во мне шторм, будоражил кровь и заставлял дрожать от непонятных мне эмоций, всколыхнувшихся где-то на глубине. Мне казалось, они давно слежались в твердый каучук, и добыть их оттуда не сможет даже глубоководная нефтяная качалка. Передернула плечами, прогоняя наваждение, и облегченно вздохнула, когда взгляд незнакомца соскользнул на Светлану. Легкая улыбка едва заметно мелькнула на губах мужчины, и он опустился в кресло у маленького столика. К нему тут же подошёл официант с бокалом шампанского и ассортиментом канапе. Я наблюдала за мужчиной, притихнув, растеряв настроение веселиться.

Слушала веселую болтовню подруги, то и дело кидая быстрый взгляд на этого мерзавца, ломавшего мою уверенность в правильности завтрашнего дня. Казалось, закованное в толстый лед море похороненных чувств вдруг взбунтовалось и разбивало гулкими ударами сердца и горячей кровью твердый панцирь бесчувственности. Шрам, уже смягчившийся и порозовевший, вдруг закровоточил и забеспокоил, раскрываясь и выпуская наружу, казало бы, давно отжившую свое боль.

Я не могла рассмотреть в полутьме черт незнакомого лица, не перекинулась с ним ни одним словом — да и вряд ли перекинусь, но он уже завладел моими мыслями и… телом. Пальцы не слушались, не лежали спокойно, немели и не могли держать бокал, теребили край выреза, царапая кожу на груди. Я вдруг почувствовала лишними ноги, стали раздражать колени, которые, как мне теперь казалось, из-за низкого дивана торчали излишне высоко. Стали неудобными «алмазные» туфельки, а резинка колготок передавила живот. Я не знала, как сесть, куда девать руки, ноги и как отвернуться от этого мужчины, сбившего мне дыхание и сорвавшего в галоп сердце одним только взглядом.



Когда началось представление, и в зале на минуту погас весь свет, знаменуя начало начал — животворящую тьму, я зажмурилась и затрясла головой, выгоняя из головы другой образ — моего божественного мерзавца, моего любимого султана. Его взгляд, глубже Черного моря, восстал в памяти так ярко, что я мелко задрожала ослабевшим, как всегда рядом с ним, предавшим меня телом. Я, казалось, чувствовала его энергетику кожей, его дыхание становится ближе.

Когда стало совсем невмоготу от яркости ожившего перед внутренним взором образа, два взгляда черных глаз наложились друг на друга. Невольно сжался живот, и тело забила крупная неуправляемая дрожь.

— Энвер-р-р… — громко прошептала я и уже дернулась к тому столику, но… за ним никого не оказалось.

А в следующую секунду шею опалило горячее терпкое дыхание, а уха коснулось нежное:

— Я здесь, моя предсказуемая…

* * *

— Какого чуда ты… — задохнулась я от поцелуя, оказавшись в его руках уже спустя несколько секунд.

Темнота на сцене растворялась первым заревом первородного света, знаменуя начало новой эры жизни. И это было так символично…

— С ума сходил без тебя… — шептал Энвер, покрывая мое лицо и шею поцелуями, а я не могла понять — снится мне это или все наяву. Ощупывала его лицо и не узнавала. — Шедевр пластической хирургии. Семь кругов ада и несколько сломанных и наращенных костей. Но это я, хорошая моя…

Этот оживший мерзавец в два шага, оторвав меня от пола и не прекращая целовать, оттащил меня в альков за нашим со Светой диванчиком. Я не знала, видела ли она Энвера и то, что между нами происходило, но ее не было слышно. Оказавшись за бархатными занавесями, мой султан, казалось, сошел с ума: я уже не могла различить границы наших тел, отделить бой своего сердца от его, наше дыхание смешивалось возбуждающим коктейлем, прикосновений казалось мало, но они клеймили меня снова, как когда-то: я — его невольница. И не хочу ничего другого.

— Я выхожу замуж… — нашла момент выдохнуть в его жаркие губы.

— Я согласен… — улыбнулся лукаво и заглушил жадным поцелуем мой слабый протест.

Собравшись с силами, оттолкнула его, разделив его и свою грудь двумя кулаками.

— Ты не можешь вот так взять и…