Его одержимость

И вот эта ситуация с мобильным, это просто последняя капля в океане моего психоза.

Продолжая решительным шагом отдаляться от завода, слышу у себя за спиной голос Кости, но не оборачиваюсь. Злость на него словно придаёт мне сил в этот момент. Так, что кажется, я готова хоть с десяток километров пройти вот так под стоящим плотной стеной ливнем, даже не смотря на то, что вся моя одежда промокла насквозь, так что вода уже хлюпает даже в ботинках.

Внезапно чувствую, как кто-то с силой хватает меня сзади за плечо и, резко дёрнув, разворачивает в обратную сторону. От неожиданности я немного теряю равновесие и, повернувшись, заваливаюсь вперёд, но Чернов тут же ловит меня, обхватывая руками за талию и рывком притягивая к себе.

— Какого чёрта ты вытворяешь?! — рявкает, чуть встряхивая.

По его лицу, по стиснутым, напряжённым скулам и перекатывающимся под рубашкой мышцам, я понимаю, что мужчина в бешенстве.

Мы оба злы сейчас. Стоим лицом к лицу, тесно прижатые друг к другу насквозь мокрой от дождя одеждой. Дышим рвано и часто, и моя грудь при каждом вздохе ударяется об его каменный торс.

— Где мой телефон? — повторяю единственный волнующий меня вопрос. — Почему вы его спрятали?!

От гнева и холода меня начинает тряси, кожа покрывается мурашками и зубы клацают друг об друга как при лихорадке.

— Я его не прятал, Лера. Не неси чушь. Просто посчитал, что пока ты не пришла в себя, он тебе не потребуется.

От его невозмутимой уверенности в своей правоте, которая просто сквозит в каждом сказанном им слове, мне хочется кричать. Орать во всё горло, потому что я просто не знаю, как по-другому выплеснуть всю эту ярость, бушующую в моём теле.

От переполняющих лёгкие эмоций, я начинаю задыхаться, и, открыв рот, жадно глотая холодный осенний воздух, смешанный с ледяными каплями непрекращающегося ливня.

— Вы… — шиплю, чувствуя, как горло начинает саднить, — Вы н-не имели п-права решать за м-меня. Вы не им-мели никакого п-права прятать м-мой телефон. Мне звонили люди. Знакомые, м-может быть, д-друзья, а я об этом даже не з-знала!

Из-за насквозь промокшей одежды и промозглого ветра меня начинает знобить и лихорадить. Нервное перенапряжение тоже делает своё дело, и я чувствую, как резко начинаю терять силы, но всё равно продолжаю стоять на месте, не желая садиться в машину.

На каждом слове бью Чернова в грудь, хватаюсь за его рубашку, комкаю её между пальцев. Так сильно, что они начинают неметь. Запах его парфюма сейчас, под дождём, ощущается особенно сильно. Он словно пропитывает всю меня насквозь вместе с ледяными каплями. Просачивается через одежду, проникает в тело. Внутрь меня проникает, заставляя ощущать очень странный спектр эмоций. От бешеной злости, до ноющей тяжести внизу живота и надрывного трепыхания в груди.

От холода и нервов моя голова начинает так сильно кружиться, что в конце концов, после очередного удара, я закрываю глаза и устало падаю на грудь мужчины, теряя последние силы.

Чувствую, как он подхватывает меня на руки и куда-то несёт. От его быстрого шага, я ощущаю порывы ветра, которые на фоне мокрой одежды кажутся просто ледяными.

Слышу, как щёлкают замки разблокировки дверей и в этот же момент, Костя немного грубо укладывает меня на заднее сидение джипа. Громко хлопает дверцей, оставляя меня одну в сухом тёплом салоне, а уже через секунду падает на место водителя и резко даёт по газам, срывая машину с места.

Глава 16

Всю дорогу до дома в салоне стоит звенящая тишина. Но я всё равно ощущаю эту молчаливую ярость, повисшую сейчас между нами плотной непробиваемой стеной. Она как ядовитые пары наполняет воздух, мешая полноценно дышать.

За время нахождения на улице под ледяным ливнем я успела промокнуть вплоть до нижнего белья, и сейчас, лёжа на заднем сидении внедорожника, чувствую, как меня начинает знобить всё сильнее.

Тело словно пронизывает миллион острых игл, кожа становится гусиной, а горло отекает и дерёт, мешая нормально сглатывать.

Несмотря на свой гнев, я понимаю, что абсолютно вымотана. Чувствую себя какой-то тряпичной куклой, из которой грубо выдрали все внутренности, оставив только безжизненный кусок материи. Вся эта ситуация с телефоном, моя злость на Костю, истерический срыв, окончательно лишили меня сил. А возможно во всём виновато переохлаждение.

Я чувствую, что с каждой минутой кости ломит всё сильнее. Мокрая одежда неприятно облепила тело. Меня лихорадит, губы дрожат, и кончики пальцев на ногах немеют. Я до сих пор ощущаю скопившуюся в ботинках холодную дождевую воду.

Не смотря на то, что Чернов включил печку и в салоне машины тепло, я всё равно чувствую неприятный внутренний холод, а моя кожа покрыта мелкими мурашками. Голова становится ватной и это мешает нормально соображать.

По мере того, как мы приближаемся к дому, я ощущаю, что мне становится всё хуже и хуже. У меня нет ни сил, ни желания даже на то, чтобы сесть, и я продолжаю прижиматься щекой к холодному кожаному сидению, наблюдая за тем, как капли скатываются с моих волос и лица и пропитывают обивку.