Его одиночка

Лавр передал мне ее поздравления после рождения Дани, но лично женщина в больнице не появился. Я ее ни в чем не обвиняла и ничего от нее не требовала. Мы всё решили и приняли факт нашего общего существования в жизни Лавра. На дружбу ни я, ни Лидия Евгеньевна не претендовали. Хотя на секунду я себе позволила подумать о том, что она появится в день выписки. Тогда меня встречали Лавр с Яной, Диана с Максом и тётя Галя. Моя бедная тётя Галя! Как же она была напугана выходкой Димы! Но сейчас, вроде бы, всё окончательно наладилось.

— Пропустите, — ответила я охраннику. — Я ее встречу.

46

Я терялась в догадках, пытаясь предугадать цель неожиданного визита Лидии Евгеньевны. Отдав тарелку с сырной нарезкой экономке, я тихонько выдохнула и немного поморщилась от естественной боли в налившейся молоком груди. Она у меня значительно увеличилась, и я всё еще никак не могла к этому привыкнуть. К тому же она стала более чувствительной, поэтому я старалась надевать какие-нибудь свободные вещи. Лавр бесконечно твердит, что рождение Дани преобразило меня, сделало еще более женственной и великолепной. Только он умеет делать невинные комплименты, от которых у меня тут же розовеют щеки.

Лидия Евгеньевна появилась на пороге нашего дома, как всегда, блистая своей ослепительной и, как я иногда говорю про себя, зрелой красотой. Не знаю, кто именно наделил ее такой внешностью, но это очень щедрый подарок. Трудно было свыкнуться с мыслью о том, что мне бы тоже хотелось выглядеть так же, когда я стану взрослой зрелой женщиной. Вслед за Лидией Евгеньевной вошел ее водитель. Он держал в руках несколько коробок с пышными голубыми бантами и пару бумажных пакетов.

— Поставь здесь, — спокойно проинструктировала Лидия Евгеньевна, махнув рукой в сторону дивана.

Водитель молча подчинился и так же молча удалился.

— Добрый вечер, — я приветливо улыбнулась. Моя улыбка оказалась искренней, потому что я не испытывала к этой женщине слепой ненависти или неприязни. Оказывается, когда ты просто принимаешь неизбежный порядок определённых вещей, то многое вдруг становится таким простым и понятным.

— Добрый, — Лидия Евгеньевна тоже улыбнулась мне, но сдержанней.

На пару мгновений повисла неловкая пауза. Боже, как же я не люблю такие моменты! От необъяснимого стыда и смущения хочется провалиться сквозь землю!

— Вы нас простите, мы не были готовы к вашему визиту. У нас сегодня небольшой праздник, приглашаю вас к нам присоединиться, — на одном дыхании выпалила я, стараясь как можно быстрей избавиться от неприятного чувства неловкости.

Вот, вроде бы, ничего не сделала, а почему-то ощущаю дурацкий отголосок вины. Всего ведь не предусмотришь, особенно, когда это касается Лидии Евгеньевны. Она у нас женщина непредсказуемая.

— Я всё понимаю и предусмотрела такой сценарий. Не волнуйся, я заглянула всего лишь на несколько минут.

— Тогда пройдемте в гостиную или в столовую, — предложила я.

— Не откажусь от стакана минеральной воды.

Когда мы прошли в столовую я быстро подала Лидии Евгеньевне стакан минеральной воды, заодно и себе немного налила. Залпом всё выпила и осторожно посмотрела на женщину. Мы с ней пережили нелегкое время, но Лидия Евгеньевна всё равно оставалась для меня тем человеком, который всегда находится выше. Подобные ощущения обычно испытывают по отношению к чрезмерно строгим и требовательным преподавателям или жутко деспотичным руководителям.

— Как ты себя чувствуешь? — серьезным тоном спросила Лидия Евгеньевна, отпив из своего стакана.

— Отлично, — честно ответила я. — Всё просто замечательно.

— Это хорошо, — в глазах женщины мелькнула тень вины, но я решила, что мне это показалось. — Диана говорила, что вы назвали малыша Даней.

— Да. Мы с Лавром вдвоем остановились на этом имени.

— Замечательно, — Лидия Евгеньевна посмотрела на свои сплетенные пальцы рук. — Мне сложно это говорить, но я хочу попросить у тебя прощения, Майя.

— За что? — мой вопрос прозвучал как-то ненормально удивленно.

— За всё. Ты хорошая молодая женщина и Лавр сразу это понял, а я нет. Всё так по-дурацки получилось. Я это только сейчас поняла, когда все мы были на краю, когда дело касалось жизни и смерти. Вообще, когда смерть так яро пытается вклиниться в семью, в личную жизнь, уже ничто не имеет значения. Когда Лавр был в коме, думала, что с ума сойду.

— Вы держались очень достойно, — зачем-то тихо произнесла я.

— Это так только снаружи выглядит, а внутри… всё на куски рвалось. Ты в этом плане оказалась куда сильней меня. Молоденькая, хрупкая, но со стальным стержнем внутри. Теперь я понимаю, что Лавр находится под надежной защитой. Он счастлив, а это значит, что счастлива и я, — Лидия Евгеньевна глубоко вздохнула и отпила еще немного из своего стакана.

Я физически ощущала то, с каким трудом ей дались все эти слова. Но стоило отдать должное матери Лавра, она совершила настоящий поступок, приняв решение поговорить со мной обо всём, что ее тревожило. Я сделала первый шаг, когда мы случайно встретились на кладбище. Лидия Евгеньевна сделала свой первый шаг именно сейчас.