Его пленница

Айлин покосилась на него, испуганная неожиданным приливом черного юмора… и тут же опешила еще больше: Алек улыбнулся. Ее сердце забилось, будто взбесившись. Так он улыбался ей всего раз, и она до сих пор не могла забыть эту улыбку… улыбку, которая превращала этого жестокого и безжалостного наемника в мужчину из ее сумбурных и сладостных снов…

— А-а?..

— Осторожнее.

Его спокойное предостережение вернуло Айлин к реальности. Погруженная в свои мысли, она не заметила, как на светофоре зажегся красный. Ей пришлось резко затормозить, и Алек скривился от боли — из-за внезапной остановки машины он ударился больной ногой.

— Простите…

— Все нормально. — Он на секунду прикрыл глаза, а когда открыл их снова, его лицо было расслабленным и спокойным. — Сейчас намного лучше, чем раньше, — врачи, наконец-то, сподобились вытащить металлические спицы, которые держали кость. Теперь надо только заняться физическими упражнениями, чтобы подкачать мышцы, и нога будет как новенькая.

Айлин удивленно взглянула на Алека. С чего это его вдруг потянуло на разговоры?

— Это, наверное, было ужасно — столько времени проваляться в постели, — осторожно заметила она.

— Не так, как могло бы быть. Мне еще повезло, что удалось сохранить ногу… Врачи думали ее отнять.

Айлин замерла в нерешительности, но потом все же отважилась высказать то, что хотела:

— Послушайте, я понимаю, что с моей стороны было чистым идиотством бежать за блокнотом. Если бы я вас тогда послушалась, мы бы выбрались из дома раньше и вас бы не ранило.

— А если бы мои люди не были такими лопухами, они сумели бы обнаружить противника раньше, чем тот подобрался к самому дому, — отозвался он без тени юмора. — Так что мы квиты.

Между ними возникло какое-то странное напряжение — как в ту ночь в бунгало, когда они поздно засиделись за столом.

— Впрочем, — заметила Айлин, стараясь разрядить атмосферу, — если бы вас не ранило, вы не начали бы писать и не попробовали бы себя в совершенно новом деле. Вдруг это ваше призвание?!

Он от души рассмеялся. Его смех был таким же приятным, как и улыбка. Низкий, чуть хрипловатый, такой смех хочется слышать снова и снова… Эй, осторожнее! — осадила себя Айлин. Хорошо еще, он не знает, какие тебе снятся сны с его участием. Айлин украдкой взглянула на Алека… Если бы он догадался об этом, она, наверное, умерла бы от стыда.

Алек сидел, удобно откинувшись на спинку сиденья, и пристально наблюдал за тем, как она ведет машину. Но вскоре он, видимо, убедился, что инцидент со светофором был просто случайностью, и заметно расслабился.

— Похоже, теперь моя очередь задавать вопросы, — заявил он тоном, не терпящим возражений. — Расскажи мне о себе.

Айлин небрежно пожала плечами.

— Да рассказывать, в общем-то, нечего. Я родилась и выросла в Шелбурне в штате Вермонт. Папа с мамой преподавали английский в школе.

— Пат — твоя единственная сестра?

— Да.

— Вы с ней ладите?

— Да, мы с ней ладим. — Айлин сделала ударение на последнем слове. — Хотя Пат старше меня почти на десять лет и вся такая роскошная и элегантная… — Айлин замялась, чувствуя, что несет ерунду. Присутствие Алека воздействовало на нее как-то странно, нервируя ее. — Ая всегда была сорванцом. И вела себя, как мальчишка. Я ненавидела всякие платьица и ленточки в волосах и особенно школьную форму! Я всегда таскала с собой джинсы и, как только кончались уроки, сразу же переодевалась. Это не так-то просто, когда родители работают учителями в той же самой школе.

— Да уж, представляю себе, — согласился он. — Выходит, ты уже тогда проявляла массу изобретательности, как бы ловчей увернуться и не подчиниться общепринятым правилам.

Прозрачный намек на их предыдущую встречу опять пробудил в Айлин воспоминания о сумасшедшем дне пятнадцать месяцев назад. Ей показалось, что время повернуло вспять и они снова едут в пропыленном джипе по темной дороге. Она украдкой покосилась на своего спутника. Все те же сурово сжатые губы, все тот же тяжелый взгляд… И окружает его все та же аура властной и грубой силы, которая так странно воздействует на нее… У Айлин вдруг пересохло в горле…

Да что с ней такое творится? Ведь в жизни ей претит тип мужчин, определяемый понятиями «настоящий мужик». И потом, между ними нет и не может быть ничего общего. Он — преуспевающий писатель, перед которым виляют хвостом воротилы Голливуда, а она — простая журналистка, «чернорабочий пера». У нее даже нет денег на то, чтобы снять нормальную квартиру.

— А почему ты решила стать журналисткой? — спросил он. — Пошла по стопам сестры?

— Нет, — рассеянно проговорила Айлин. Теперь, когда они выехали на более оживленную магистраль, ей нельзя было отвлекаться на разговоры. — Меня это всегда привлекало. Еще в школе я была редактором школьного журнала, а потом удалось устроиться в местную газету. Мне там действительно нравилось, но перспективы были ограничены. Так что, когда я закончила стажировку, решила уехать в Нью-Йорк искать счастья!

— То есть ты из тех женщин, которые ставят карьеру превыше всего?