Его ребенок

Я все еще надеялась, что мама мне соврала, сказала это со злости, чтобы обидеть, задеть, сделать побольнее непонятно для чего, но лучше так, чем в двадцать осознать, что весь твой мир неправильный. Весь твой мир строился всегда только на лжи.

Дверь мне не открыли, я просто ее толкнула, и та поддалась. В квартире стоял отвратительный запах спиртного, словно кто-то им поливал стены и пол…

Я сдержала малодушный порыв отступить назад и все же зашла в квартиру. Молча. Никого не звала, просто изучала комнаты, которые, как ни странно, оказывается, очень хорошо помнила. Помнила, в какой из маленьких комнат всегда пряталась мать, а в какой отец любил пить со своими дружками. В самой большой, напротив телевизора.

В нее я и шагнула сейчас. Ничего не изменилось, кроме самого телевизора. И откуда только денег взял на современный, с плоским экраном. А еще поменялся отец. Он постарел. Сильно и отвратительно. А ведь он был даже младше Марка – с ума сойти.

— Кристина? — удивленно воскликнул мужчина, выронив из рук кружку. Что удивительно, с чаем…

— Нет, Карина. Отец.

Глаза отца заполнились слезами, а я до боли прикусила губу. Конечно же, то узнавание в глазах и имя, которым он меня назвал, говорили обо всем. Но ведь не зря же я приехала. Так и не проходя вглубь комнаты, я сухо спросила:

— Кто моя мать?

Мужчина зажмурился и, поднявшись, подошел ко мне. От него несло перегаром, и я поморщилась, но сдержалась: мне нужны были ответы.

— Неужели она тебе все рассказала?

— Так это правда?

— Да, Настя твоя тетка.

— Но как так получилось?

— Твоя мать меня не любила. А я был слишком ревнив и ничего не замечал.

— Что это значит? — нахмурилась я и немного пошатнулась: тяжело было стоять почти солдатиком, без опоры. Но я никак не хотела, чтобы этот мужчина, мой отец, подходил ко мне еще ближе.

— Кристина любила другого человека. Но забеременела от меня. Мы с тобой, доченька, были ей не нужны. Я думал, что стерпится – слюбится. А она все просилась и просилась у меня. Хотела в Москву поехать, к хахалю своему. Помириться. А я ее тобой попрекал. Как же так? Неужто ребенка оставишь на меня. Надо было отпустить…

— Не понимаю, — я тряхнула головой, — а Кристина? Она же тоже твоя дочь?

— Да. Но я Настю никогда не любил. Только Кристинку свою. Дуру набитую. — У отца по щеке потекла слеза, а я вздрогнула. Неужели тот самый мужчина, о котором говорит отец… да ну нет, это уже Санта-Барбара какая-то… — Тяготили мы с тобой ее. Она видела помеху во мне. И в тебе тоже видела помеху…

— Кто?

— Мать твоя. Она сама под машину кинулась. Не хотела она жить с нами. С ним хотела, а я не отпускал. Надеялся тобой ее привязать, а вышло оно вот как… Ты совсем младенцем была, месяца тебе еще не было…

Я просто заткнула уши и выбежала вон. Не хотела даже думать, как в итоге мама, то есть Настя, оказалась на месте тети, то есть мамы.

Как же все это…

Вдохнув на улице свежего воздуха, который немного прояснил от дурмана мои мозги, я вернулась обратно.

— Адрес. Скажи мне адрес кладбища. И захоронение, должен же быть номер участка какой-то…

Отец номера участка не знал, но, видимо, бывал на кладбище очень часто, а потому предельно красочно объяснил мне, сколько нужно идти метров, от какой калитки и на какие памятники и деревья ориентироваться.

Смешно, но я действительно нашла. С первой же попытки. Даже блуждать не пришлось.

Кладбище было небольшим и аккуратным, а могила тети… мамы – она словно тянула. Бред все это, просто отец доходчиво объяснил.

Я же подошла ближе и замерла, глядя на памятник. Какой же она молодой и красивой была. Памятник был дорогим. Хорошим. Явно не мама… Настя постаралась. Тут даже сомнений не оставалось, кто отдал дань памяти Киреевой Кристине Игоревне. Марк.

Мой Марк.

Я обняла себя за плечи, совершенно не понимая, что делать дальше. Я его любила. Очень. Я не хотела отдавать его памяти умершей женщины. Даже если она моя биологическая мать. Какая разница! К черту!

Он только признался мне в любви, а я опять сглупила… Как сказал бы он. Потянулась в сумку за телефоном, только тот не работал. Наверное, сел от постоянного дозвона. Выругалась себе под нос и услышала тихие шаги. Если бы не гравий, которым были усыпаны дорожки, я бы и не услышала. Быстро обернулась и глазам своим не поверила.

Скольников, встретившись со мной обеспокоенным взглядом, замер.

— Ты приехал за мной? — удивленно прошептала я. — Говорил же, что не будешь никогда никого возвращать в свою жизнь.

— Во-первых, я поменял свое мнение, — в тон мне тихо и предельно спокойно ответил он, — а во-вторых, с тобой это не работает. Уже не первый раз, кстати. А сегодня… Настя позвонила мне, и я думал, что убью ее…

— Исключение, подтверждающее правило? — слабо улыбнулась я, пропуская слова про маму. Как Марк нашел меня, даже спрашивать не стала, должно быть, отследил по телефону. В этом городе я могла быть лишь в двух местах.

— Возможно…

— Ты любил ее?