Его сладкая девочка (СИ)

Взрыв мозга. Абсолютный! И потеря всех границ, рамок и вообще всего. По—моему, мир лопнул, оставив нас вдвоем в мыльном пузыре. Иначе почему я вместо того, чтобы подняться и уйти, продолжаю исследовать тело Яны, улетая в нирвану от ее тихих стонов? Как наркоман тяну запах ее кожи, волос, просовывая руку под спину и избавляя девушку от ненужных деталей одежды. Она сама льнет ко мне, обвивая руками шею. В какой момент она оказывается на спине, а я на ней, остается загадкой. Но я уже вжимаю ее в матрас, понимая: одно движение и готов перейти грань.

— Сладкая девочка… моя хорошая… — шепчу в губы, срывая новые и новые поцелуи. Никогда не было желания говорить девушкам в постели нежности, а ей вот хочется.

— Милая… моя милая… позволишь? Позволишь мне?

Последние слова хриплю. Я реально на грани. Терпеть становится не просто невыносимо, а больно. Стаскиваю с себя боксеры, устраиваясь удобнее между яниных ножек. Она ахает, но не произносит ни «да», ни «нет».

— Моя хорошая… да? Скажи мне «да»…

Глажу ее пальцами, ныряя под тонкую полоску белья. Такая податливая, такая влажная.

— Ты же хочешь… девочка моя… воробышек мой… да?

— Да, Егор, дааааааа…

Как первый прыжок с парашютом. Шагаешь и забываешь, что нужно дышать. Отвожу в сторону последнюю преграду между нами, и больше не думая вообще ни о чем, врываюсь в желанную девочку. А мне бы, дебилу, задуматься, что глаза ее до сих пор закрыты…

— Какого хера?!

Глава 07

Утром еле волоку ноги. Хорошо, остановка рядом и автобус приходит без опозданий. Обещаю себе, что доеду до тети Зои, заберу малышек и с ними съезжу в город. Нога к утру опухла еще больше, но хорошо, что таблетки дали возможность продержаться. Егора и его друга видела мельком: они сидели недолго в клубе и ушли. И хорошо, что ушли, а то пол слюнями уже закапан был. Молодые, успешные, красивые… конечно же, они сразу привлекли к себе внимание.

Смотрю в окно, воспроизводя в голове вчерашний вечер. То, как он трогал мою ногу, как нес на руках. А я тайком вдыхала запах парфюма и пыталась его запомнить. Для такой, как я, это событие в жизни. А в новой жизни, после смерти папы, и вовсе единичный случай заботы и внимания. Мама тогда как-то резко начала пить. Потом в ее жизни появился один мужчина, второй, третий… После него я считать перестала. У меня другие важные дела появились: не умереть от голода. Матери к тому времени стало плевать, мне кажется, она и не всегда помнила, что родила дочь. Спасибо соседке: пристроила мыть посуду в столовую. Там кормили и платили нормально. Может, немного, но мне — тогда ещё школьнице — хватало собрать на одежду или школьные принадлежности. Повезло, что в классе были нормальные ребята и стороной обошли издевки и смешки. Иначе бы я не выжила.

Когда в нашу жизнь пришел Иван, трудно сказать. В один прекрасный момент мать вдруг очнулась и велела собирать вещи. Так мы оказались здесь. В небольшом посёлке. Чтобы успеть к первому уроку приходилось вставать в шесть часов и ехать на автобусе, развозящим рабочих. Но я готова была. Лишь бы не менять школу. Да и работа в городе так и оставалась.

Выхожу на своей остановке, трясу головой. Сейчас ни к чему всё это вспоминать. Смысла нет. Сейчас малышек забрать надо. Маленькая рано просыпается, а у соседки возраст такой, спать и спать по утрам.

Ковыляю, припадая на больную ногу. Надо же было так попасть. Но зато на ручках покаталась. Улыбаюсь своим глупым мыслям. Где еще такое бы в жизни случилось? Нигде. А так вот помнить буду.

Поскорее только разобраться с ногой. Сегодня снова ночная смена и поменять в зале меня не с кем. А отказаться от работы я никак не могу. Это и ежу понятно.

— Что с тобой, девочка?

Теть Зоя так похожа на мою бабушку. Наверное. Я ни одну не помню. Но в мечтах примерно такой представляла. С добрым лицом и кучей морщинок возле глаз.

— Упала неудачно.

Начинает охать и причитать. И по голове гладить. А я стою и ловлю жадно эти ласки. Так мне не хватает тепла человеческого. Просто поделиться своей тяжестью. Даю себе несколько секунд на слабость. Больше нельзя. Жалость унижает и расслабляет. А мне ни то, ни другое не нужно.

— Теть Зой, проснулись мои девчонки? В травму поеду, хочу с собой взять. Маруське курточку надо и кроссовочки. Похолодает, нечего надеть будет.

— Проснулись, милая, проснулись. Разве ж эта труба даст кому-то поспать? — По—доброму улыбается. — Сама-то или, блинчик хоть перехвати. Совсем прозрачная стала.

— Спасибо. Не хочу есть. На работе перекусила.

Почти не вру. Правда выпила стакан воды. А ночью кофе пила. Желудок жалобно сжимается, но есть я не соглашусь точно. Она ж на пенсию живет, денег не возьмет. А так я тоже не могу. Вот если бы она согласилась присматривать за оплату. Тогда бы… Но об этом я поговорю вечером с ней. Ещё слов подходящих не нашла.

— Ела она. Вечером ждать вас или тебе больничный дадут!?

— А можно? Если можно, приведу.

— Я ж сама спрашиваю. Значит, можно. И мне веселее, и они под присмотром. А ты, выходит, без справки? Работать?